Война за независимость Чили - Андрей Аркадьевич Щелчков

централизм Сантьяго и господство его торговой олигархии. Ассамблея Консепсьона 8 февраля 1823 г. направила Хунте в Сантьяго послание: «Провинция Консепсьон провозгласила свободу, решила единогласно не признавать никакого другого правительства кроме созданного по всеобщей свободно выраженной воле народа. Нас твердо поддержали Кокимбо и другие районы на север от Мауле»[854]. Движение провинций желало большой децентрализации и признания своих демократических прав, отвергая диктат Сантьяго.

Ассамблея Консепсьона предложила составить общенациональное правительство, хунту из представителей каждой провинции на равных правах. Сантьяго категорически отказался, ссылаясь на то, что в этом случае возобладают местнические интересы, и противоречия внутри правительства неизбежны. Чтобы урегулировать конфликтную ситуацию, Ассамблея Консепсьона поручила Фрейре и его армии занять Сантьяго и решить силой проблему власти[855].

Во главе армии юга Фрейре вошел в Вальпараисо и начал переговоры с Сантьяго. Он заставил Хунту, созданную кабильдо Сантьяго, признать его власть, а также провести выборы в Ассамблею провинции Сантьяго, которая должна была стать легитимным органом власти, подобно уже существовавшим в провинциях. В кабильдо преобладала торговая олигархия Сантьяго, а провинции устали от централизма диктатуры О’Хиггинса. 6 февраля Фрейре посадил бывшего диктатора под домашний арест (тот в этот день прибыл в Вальпараисо), но вскоре вернул ему свободу.

Фрейре подверг О’Хиггинса так называемому juicio de residencia (суд о пребывании на посту), специальному расследованию, предусмотренному старым кастильским правом. По старым правилам испанской администрации любой чиновник, в том числе и вице-король, покидая свой пост подвергался расследованию всех своих действий на этом посту, с разбором документом, вызовом свидетелей. До окончания этого процесса уходящий чиновник не мог покинуть старого местопребывания. Фрейре и его министр Мариано Эганья не стали доводить дело до осуждения бывшего диктатора, и в июле 1823 г. О’Хиггинс покинул страну, отправившись в изгнание в Перу, чтобы более никогда не вернуться.

Рамон Фейре

Консепсьон был опорой федералистского и демократического движения, которое возглавил Фрейре. Оно пользовалось решительной поддержкой населения провинции, в основном крестьян и помещиков, а также немногочисленных ремесленников и торговцев. Было бы неверно выводить генеалогию этого движения из «плебейско-якобинского» течения во главе со священником Ориуэлой во времена «Старой родины». Эта же социальная база питала противостояние Росаса и Карреры, затем с энтузиазмом поддержала испанскую реконкисту, а теперь демократический антицентрализм Фрейре. В основе этой постоянной оппозиции центральной власти Сантьяго были противоречия интересов производящих классов, как простых крестьян, так и помещиков Консепсьона с торговой монополистической олигархией столицы. Военный цезаризм времен О’Хиггинса по форме сохранился, но при Фрейре приобрел народный, федералистский и демократический характер[856].

После создания Ассамблеи Сантьяго в марте 1823 г. представители всех провинций сформировали Генеральный конгресс. 30 марта 1823 г. конгресс опубликовал «Акт о союзе народов Чили», представлявший собой временную конституцию страны. Хотя первая статья документа утверждала, что Чили является единой и неделимой, конгресс формировался из представленных на равных трех провинций, чьи ассамблеи избирали депутатов в общенациональное собрание[857].

Федералисты говорили о демократии народов (pueblos). Важно подчеркнуть, что в испанском языке слово pueblo означает не только народ, но и поселение. В реалиях Чили начала XIX в. этот термин скорее имел именно второе значение слова[858], а именно: город, поселение, то есть политическая единица, имеющая самоуправление в лице кабильдо. В терминах движения Фрейре речь шла о демократии кабильдо, местных самоуправлений, что имело сильный федералистский оттенок.

Были объявлены выборы в Учредительное собрание, а временным Верховным правителем 31 марта 1823 г. был избран военный лидер революции Рамон Фрейре. Главой кабинета был назначен Мариано Эганья (сын Хуана Эганьи), видный юрист и человек с весьма консервативными взглядами. Большую роль в политике играл сенат, в котором преобладали либералы во главе с Х.М. Инфанте[859]. М. Эганья, хотя и намеревался продолжать некоторые реформы, в том числе содействующие просвещению, оказался не готов отойти от методов и средств управления времен колонии.

Хосе Мигель Инфанте

Эганья продемонстрировал крайний клерикализм, чем сразу же вызвал враждебность умеренных и радикалов. В частности, в духе испанских генерал-капитанов он издал приказ: «Всякий прохожий обязан преклонять колени при встрече религиозных процессий со священными дарами и должен стоять на коленях, пока процессия не удалится с его глаз». Таких ретроградных распоряжений было немало[860]. Он был все монастыри за свой счёт открыть начальные школы для простого народа. Он оставался консерватором, сторонником твердой централизованной власти и сопротивлялся всяким попыткам радикально-республиканских реформ и федералистским поползновениям провинций. Эганья был выразителем интересов торговой олигархии Сантьяго.

Напротив, Инфанте, прошедший за годы Войны за независимость резкую эволюцию от умеренного к радикальному республиканизму и либерализму, возглавил партию сторонников федерализма, которых поддерживал сам Фрейре. Именно резкая оппозиция Инфанте реакционным шагам в религиозных вопросах положила начало противостоянию сената и правительства. Инфанте был поддержан К. Энрикесом, Б. Вера и другими. Кроме того, сенат принял ряд демократических законов, имевших символическое значение. В частности, он отменил титулы, такие как «Превосходительство», «Сиятельство» и прочие, а также распустил созданный О’Хиггинсом «Легион доблести». Однако правительство наложило вето на эти решения[861].

Из противостояния этих двух групп возникли две партии, борьба которых составила содержание политической жизни Чили в первой половине XIX в. Самой многочисленной партией были пелуконы (от испанского peluca — парик). В неё входила большая часть старой аристократии (ведущая своё происхождение от деятелей конкисты первых лет заселения Чили, в основном басков и старых кастильских родов), клир и консервативно настроенные простолюдины. Другая партия, признанным лидером которой был Инфанте, получила название пипиолос (от испанского слова pipiólos — малыши). В неё входили аристократы, недовольные клерикально-реакционным курсом Мариано Эганьи, а также бывшие сторонники Карреры[862]. Надо подчеркнуть, что в этих партиях одинаково участвовали и консерваторы, и либералы, и аристократы и простолюдины. Однако очень быстро пелуконы стали ассоциироваться с консерваторами и клерикалами, а пипиолос — с либералами. В значительной степени это происходило из-за различия в их подходах к церковной политике, к проблеме майоратов, и к проблеме баланса исполнительной и законодательной властей.

Сенат состоял из избираемых, а не назначаемых как при О’Хиггинсе, представителей, их было по три от каждой провинции. Полномочия сената определялись конституцией 1818 г.[863] Большинство в правительстве были представителями торговой олигархии Сантьяго, стремившейся к централизму. Они уравновешивали федералистские устремления провинций, волю которых воплощал Фрейре. Креольские элиты при Фрейре получили большое влияние, они делили власть с военными.

Новая власть отменила конституцию 1822 г. и созвала Учредительное собрание. По предложению Инфанте 23 июня 1823 г. было окончательно отменено рабство без возмещения бывшим