Введение в мифологию - Александра Леонидовна Баркова

Помните, у Пушкина в «Сказке о рыбаке и рыбке»: на голове у старухи рогатая кичка. Убор, который связан с символикой Богини-Матери, убор, крайне желательный для замужней женщины, поскольку она фактически тем самым просто уподобляет себя Богине-Матери и призывает на себя ее милость. И, что любопытно, русские бабы в этом замечательном головном уборе норовили обвенчаться. Представьте себе обычного деревенского попа, к которому в церковь пытается войти невеста в рогатом головном уборе. Естественно, у попов никакого восторга это не вызывало. И в итоге был найден разумный компромисс, а именно: невеста покрывала свой замечательный головной убор платком, после чего спокойно шла в церковь, и все были довольны. Попа не возмущал ее внешний вид, а она заручалась милостью не только христианского бога, но и языческой богини. Я замечу, что двоеверие было на Руси очень широко представлено, очень широко распространено. Это и есть двоеверие – оно фактически не было, как пытаются представить, борьбой язычества и христианства, всё было несколько иначе, потому что это скорее было взаимодополнением двух религий. И известно, что у древнерусских княгинь не то что могло быть, а вполне реально было по два набора украшений – один с христианскими образами, в которых она на православные праздники шла в церковь, и один с языческими образами, в которых она шла на совершенно другие праздники. Эти наборы были откопаны на отдельных землях Владимиро-Суздальской Руси, они были описаны академиком Рыбаковым, вы всё это можете увидеть в его книге «Язычество Древней Руси». Более того, если в XII веке двоеверие еще осознавалось как именно сочетание двух вер, то русские крестьяне искренне считали себя православными – и это нисколько не мешало им верить во всё, о чем мы говорим на этой лекции.

Собака. К сожалению, очень сильно в мифологии не повезло животному, которое сейчас, наоборот, очень уважают, – собаке. Можно вспомнить всякие-разные интересные ругательства. Я позволю себе начать с того, что небезызвестное матерное выражение про чью-то там мать, – оно на самом деле является предложением, в котором пропущено подлежащее. А подлежащее там – «пес». По смыслу синонимом всем известной матерной фразы является выражение «сукин сын», то есть утверждение, что твоя мама была в сношениях с псом. И действительно, на Руси оно являлось страшнейшей формой оскорбления, а сейчас, как вы понимаете, вообще превратилось уже во что-то типа междометия, к сожалению. И кстати, в связи с этим я не могу не сказать пару слов (так как у нас любят муссировать эту тему) относительно мата на Руси. Известна новгородская грамота, где в ответ на какие-то требования своего брата человек пишет «брате мой…» и обращается к нему в очень уважительной форме, а дальше, как бы мы сейчас сказали, «не выпендривайся», но матерно. Русь материлась, это регулярно запрещалось церковниками. И одним из самых страшных оскорблений было «пес» и его производные, так что в ругательстве матерный глагол менее непристоен, чем табуированное подлежащее. Существуют выражения «всех собак на кого-то вешать» или же «собак спускать», но о том, что действительно, в общем, цепных собак вполне могли спустить на человека, мы уже забыли, да это и не связано с мифологией. С мифологией связано замечательное выражение «вот где собака зарыта» – это, кстати, не сугубо славянская мифология, это вполне универсальное представление о том, что собака есть существо Нижнего мира, и поэтому она, естественно, находится в преисподней. Отсюда же и выражение о человеке, который много знает, – «собаку съел», потому что действительно с этим связаны представления о том, что для получения знаний нужно съесть язык собаки. Понятно, что это животное Нижнего мира, и поэтому оно автоматически мыслится обладающим мудростью. И собака, безусловно, существо нечистое, включая трупы на городских улицах… Да-да, если у вас в городе полно нищих, то труп на улице – ваша реальность, и бродячая собака его грызет. Добро пожаловать в прекрасное средневековье.

Собаку ни в коем случае не пускали в дом. В наших городских условиях это трудно сейчас представить.

Эротические животные. Что касается взволновавшего всех кота, то он как раз особо не мифологизирован, зато очень сильно мифологизирован петух. Потому что петух – это в первую очередь животное эротическое. И поскольку любовь ассоциируется с огнем, то и петух вполне логично ассоциируется с огнем из-за своего красного гребня, и, кроме того, эротичность его поведения крестьянин имел возможность лицезреть с детства во дворе и с завидной регулярностью. Кстати, об эротических животных. Чрезвычайно эротичен в традиционной культуре заяц. Самое цензурное, что я могу сказать о зайце, – это то, что он женишок на свадьбе, и сюда относятся свадебные эротические народные песенки «Зайка, зайка, серый горностайка…». И кстати, любопытно, что если на каравае хлеба образовывались подтеки теста, то в этих подтеках усматривали фаллический символ. Эти подтеки теста назывались «зайчиками» по вполне понятной конкретной фаллической символике. То есть заяц – это в какой-то степени такой просто бегающий фаллос. А что касается «зайчиков» на каравае, то, если, значит, девушку никто замуж не берет, рекомендовалось съесть такого «зайчика», и появится у нее женишок.

Кроме того, зайцы – вместилище чертей. И здесь я не могу не вспомнить такой известнейший факт нашей истории и, как следствие, истории нашей культуры: почему Пушкин не принял участие в восстании декабристов. Он тогда, как мы знаем, выехал из Михайловского и поспешил в Петербург, но у него было на дороге две приметы: ему встретился поп и ему перебежал дорогу заяц. И Пушкин этим отрицательным приметам внял, в Петербург не поехал, в восстании декабристов участия не принял, чем спас себя еще на несколько лет для нашей литературы и культуры. И кстати, он упоминает в «Онегине», что Татьяна едва не падала со страху, если ей перебегал дорогу заяц. Вот такой вот заяц в мифологии отрицательный персонаж.

Из других животных – бык. Бык, конечно, символ громовержца. И ничего в этом нету специфически славянского. Бык – это индоевропейский символ громовержца, который своими весенними грозами оплодотворяет землю. Сказано очень интеллигентно, но представьте грозу как секс – и покраснейте.

Птицы. Я хочу обратить ваше внимание на двух птиц. Во-первых, это утка. Утка предстает в фольклоре как образ девушки, и к тому же утка заимствована из финской мифологии, где она может представать ни больше ни меньше как творец мира. У самых разнообразных финских народов есть миф о том, что мир творит утка, нырнув в первозданные воды и принеся комочек земли. Еще один образ, который вас несколько удивит, – это лебедь.