Думские речи. Войны темных сил - Николай Евгеньевич Марков

хотя и разделены на три разряда: учеников, товарищей и мастеров. Это и есть масонство – то таинственное учреждение, которое некоторые связывают с древними египетскими мистериями, а другие относят к братству строителей, образованному в III веке». (Blanc Louis. Histoire de la Revolution. T. III. 3).

«…Посему над престолом, где восседал председатель каждой ложи или мастер стула, была изображена сияющая дельта, в середине которой еврейскими буквами было написано имя Иеговы. И так, уже по самым основам своего существования, масонство являлось учреждением, отрицающим идеи и формы внешнего окружающего мира. Правда, масоны подчинялись законам и обычаям государственности, а также якобы питали уважение к монархам. В монархических странах за трапезой они пили за здоровье монарха, а в республиках – за здоровье президента, и делать подобные изъятия предписывала им осторожность, и, конечно, это не изменяло природное революционное направление масонства».

«Однако в среде трех степеней низшего масонства находилось много людей, которые по своему положению или убеждениям относились враждебно ко всякому плану общественного переворота; тогда были основаны тайные ложи (аррьер-ложи), предназначенные только для избранных “пылких” душ; были также установлены высшие степени, в которые адепт попадал после долгих испытаний, рассчитанных таким образом, чтобы можно было убедиться в прочности его революционного воспитания, проверить постоянство его убеждений и открыть тайники его сердца».

«…И все-таки, благодаря ловкому ведению дела, масонство нашло среди государей и вельмож больше покровителей, чем противников. Монархи, даже сам великий Фридрих, не гнушались брать в руки лопату и надевать передник. Существование высших степеней было тщательно от них (от монархов) скрываемо, и они знали о масонстве лишь то, что можно было им без опасности сообщить. Им ничто не могло внушить опасений, пока они находились в низших степенях, куда суть масонских вожделений проникала смутно и была затемнена аллегориями; большинство видели здесь лишь развлечения магией да веселые банкеты, тешилось неприменимыми к жизни формулами и игрою в равенство. Но игра обратилась в глубоко жизненную драму. Случилось так, что самые гордые и все презирающие люди покрыли своим именем тайные замыслы, направленные против них же самих, и влиянием своим слепо служили тем, кто желал их гибели».

«Среди масонов “королевской крови” был герцог Шартр-ский, будущий друг Дантона, Филипп Эгалите61, столь известный в расцвете революции. И он под конец стал подозрителен, и его убили. Масонство привлекло его; оно сулило ему власть, обещало вести его по скрытым дорогам в народные вожди… Он принял звание великого мастера, как только ему это предложили, а затем в следующем (1772) году масонство во Франции сплотилось под главенством одного Центрального управления, которое поспешило уничтожить несменяемость мастеров стула, устроило ложи на началах чисто демократических и приняло название “Великого Востока”. Явился центральный пункт общения всех лож, где собирались и заседали делегаты городов, охваченных тайным движением; отсюда шли инструкции, особый шифр или таинственные условные знаки, в смысл которых не давали проникнуть непосвященным. С этого момента масонство стало вербовать тех деятелей, которых находим в рядах революционного движения» (Селянинов А. Указ. соч. – С. 75).

Для любителей игры в масонство, особенно из числа особ царственных фамилий, очень поучительна и назидательна судьба этого недостойного принца-масона, прозванного «Филипп-Равенство». «В декабре 1792 г. герцог Орлеанский сложил с себя звание великого мастера. Отставка его была принята 13 мая 1793 г. Герцог изложил письменно причины своего ухода: «Я поступил в масонство, которое явилось для меня залогом равенства в такое время, когда еще никто не мог предвидеть нашей революции; точно так же поступил я в парламент, который я считал олицетворением свободы. Но с тех пор пришлось мне оставить эти мечты и обратиться к действительности… Не зная, из кого состоит “Великий Восток”, я считаю, что республика, особенно при самом своем возникновении, не должна терпеть ничего скрытого, никаких тайных обществ. Я не хочу иметь более ничего общего ни с неизвестным мне “Великим Востоком”, ни с собраниями масонов» (Nys E. Op. cit. – P. 85).

В этом заявлении предавшего монархию принца вскрывается вся подоплека франкмасонства: даже великий мастер «Великого Востока», более 20 лет пробывший в этом звании, не знал, из кого, собственно, состоит председательствуемое им тайное общество. Герцог Орлеанский прозрел слишком поздно. Вскоре после разрыва с масонством тайная власть его обвинила, и ему отрубили голову.

Глубже проникал в сущность масонства зачинатель революции Мирабо. Причиной его большей осведомленности была его близость к господам всех революций – евреям.

«Мирабо сблизился с иллюминатами в Берлине в еврейском салоне Мендельсона и дал решительный обет стать по своем возвращении во Францию ходатаем эмансипации евреев; действительно, он открыл свою революционную деятельность книгой “Политическая реформа евреев”». (Грец Г. Указ. соч. Т. V. – С. 162).

«Вообще, – говорит Грец в своей “Истории евреев”, – Мирабо пользовался всяким случаем, чтобы заступиться за евреев. Он был положительно влюблен в них» (Там же. – С. 164).

Впрочем, историк Карлейль («Опыты» – «о Мирабо») этой влюбленности Мирабо в евреев дает настоящее объяснение: весьма важным обстоятельством в жизни Мирабо был факт, что он с ранних лет сильно задолжал евреям…

Среди «великих» революционеров таким влюбленным в евреев был далеко не один Мирабо, и потому революция даровала евреям полное равноправие, не коснулась ни одного еврейского владения и нимало не задела интересов еврейской веры. Когда же были пущены в продажу конфискованные замки дворян, то еврейство скупило задешево множество владений. Злоба и ненависть злодеев революции была направлена тайной силой исключительно против Христианства и христианского духовенства, которое во множестве было истреблено вместе с «аристократами» из христиан.

Тесно связанный с евреями Мирабо вперед знал о предстоящем установлении террора, и, будучи не до конца испорченным человеком, он предупреждал об этом короля и королеву в самом начале революции. Также сообщил он им, что «система террора была уже разработана филантропическою группою»… Система массового убийства лучших людей Франции вырабатывалась группой филантропической, то есть человеколюбивой. Поистине это было сатанинское издевательство над человеколюбием. Замечательно и то, что занятия по выработке террора происходили в масонской ложе «соединенных друзей» у герцога де Ларошфуко и в доме герцога Авмонского; знатнейшие аристократы не только предоставляли свои дома для выработки лучшего способа ограбления и истребления аристократов, но и сами лично участвовали в этих обсуждениях (см.: Bertrand de Molleville. Histoire de la Revolution Francaise. Т. IV. – P. 181).

Чтобы вполне разъяснить действительное отношение исполнителей велений темной силы к народным желаниям и народной воле, приведу со слов масона-писателя Мармон-теля подлинные слова масона-революционера Мирабо, сыгравшего столь крупную роль