"Всего я и теперь не понимаю" - Александр Гладков

Октябрь

3 октября

Блюхер не арестован. Он живет в санатории где-то на юге. Но, как показывает печальный опыт, само возникновение таких слухов не случайно59.

8 октября

Дождливо. Ботинки мои промокают. Питаюсь – как попало. Обедаю изредка. Может быть, стоит поворошить в журналистских связях. Но уже создалась инерция изгоя. Есть влиятельные люди, которые ко мне прекрасно относятся, например, Юзовский. Он мог бы помочь, да и предлагал не раз. Но я тормошусь по маловажным и совершенно не прибыльным делам и ничего не предпринимаю. В Загорянку стал ездить редко. Главная притягательная сила там река, плаванье. Отец дуется на меня, ибо не понимает, но мама всегда рада, хотя тоже не понимает.

С девицами как-то все остановилось. Нет энергии и большой охоты. Из знакомых с загорянского пляжа реальны и всегда готовы Нюра и Вера.

Как-то снились грудки Вероники и, проснувшись, я бранил себя за то, что упустил ее60. У меня записан ее телефон, и можно бы позвонить.

Это моя особенность — незаконченные, незавершенные дела: пьесы, повести, девицы. Их накопилось столько, что впору объявлять месячник по ликвидации всех долгов — литературных и чувственных. А, в общем-то, я довольно давно плыву по течению и обхожусь без чрезмерной активности <...> Всему этому есть название: вялость и равнодушие. Это во всем.

Вероятно, я бы мог «дожать» несговорчивую Веронику, если бы проявил хотя бы часть прежней мобильности и энергии.

Но я и не жалею.

10 октября

Слух об опале Литвинова. Слух о скорой замене Ежова Маленковым. Слух о том, что Блюхер хотел развязать войну с Японией <...>

20 октября

Михаил Кольцов. 1938

Манкирую дневником. Меня поглотила суета, от которой тошно. Болен: гриппую.

Слухи об арестах Угарова, Федько, наркомлеса Рыжова, Баркова, Вейнберга. Что-то неблагополучно с Литвиновым. О возможности сближения с Германией. Все это фантастично, но...

30 октября

Вчера в Кремле на приеме женщин-летчиц Сталин произнес тост о «бережности с самым драгоценным, что у нас есть — с человеческими жизнями». Недурно! Ежова не было, но Полина Осипенко произнесла тост за «сталинского наркома Ежова». Может быть, он болен?

Ноябрь

6 ноября

Встретил в Ленинской библиотеке на площадке лестницы, ведущей к спец. залам, мою летнюю приятельницу Веронику. Она была в пушистом белом свитере, зимняя и элегантная. Несколько минут болтовни. Почему я не звоню? Отвечаю, что в этом свитере она далека от меня. И еще что-то фривольное. Она смеется. Расстаемся, сговорившись, что она зайдет ко мне взять что-нибудь почитать. Спрашивает, нет ли у меня старомодных романов. Обещаю ей достать. (У мамы полно Марлита, Вернера61 и старых англичан.) Мила, красива, что мне еще надо? Еще она сказала, что ей понравилась моя мама. Я ей ответил, что она понравилась ей. На этом версале мы простились.

8 ноября

Под вечер звоню Веронике и зову ее к себе. Она соглашается. Решаем встретиться у памятника Гоголя через час. Не строю заранее никаких планов — как получится, так и будет.

А получилось все очень плохо.

Она дала мне отпор. По правде, я привык к легким победам и немного обнаглел. Сначала все шло очень мило. Она сняла свитер и позволила мне расстегнуть бюстгальтер. Я уже считал, что все в порядке, но нет... Дальше раздевать себя она не разрешила, и я унизился до глупой физической борьбы. Потом мне надоело, и я остановился. Мы полежали, и она спросила, нет ли у меня закурить. Я никогда не видел ее курящей. У меня завалялась коробка «Казбека», забытая Арбузовым. Она закурила, довольно неумело.

Я извинился за свое «хамство». Это мой старый трюк: он всегда действует на женщин. Она сказала, что прощает меня. Но я продолжал бичевать себя, и она начала меня утешать и постепенно роли начали меняться. Я сказал, что больше не посмею с ней встречаться. Это ее поставило в тупик. Еще немного, и она сама стала бы извиняться. Но я устал, и мне стало лень. Расстались довольно нежно: я продолжал играть раскаяние.

12 ноября

Мне позвонила Марина и сказала, что у нее есть билеты на концерт Генриха Нейгауза в Большой зал Консерватории. Пошел с удовольствием.

Среди публики Б.Л.Пастернак. Впервые заметил у него в волосах седину. Я поклонился: он ответил, видимо, не узнав меня.

Осип Мандельштам. 1938

14 ноября

Блюхер был арестован в конце октября в Сочи. Слух о назначении вместо Ежова Берии. Он стоял на параде на трибуне мавзолея.

Многолетний секретарь Совета обороны Базилевич тоже арестован на днях. Он комкор.

17 ноября

Встретил на Петровке Николая Николаевича Алексеева, и он потащил меня к себе. Он живет в Столешниковом, в доме, где ювелирный магазин. Он пьет, и по обстановке видно, что дом неблагополучен. И, тем не менее, имеется жена и остатки какого-то быта. Приходят какие-то странные люди, среди них Павел Фурманский62. Его — т.е. Алексеева — рассказы о Ларисе Рейснер. Он знал ее и Раскольникова.

20 ноября

Все эти дни в газетах ужасные подробности еврейских погромов в Германии63.

Сегодня «Комсомольская правда» печатает итоги работы комиссии партконтроля в ЦК ВЛКСМ. Косарева еще называют «тов. Косарев» (что означает, что он, вопреки слухам, еще не взят), но говорится об окружавшей его «атмосфере зазнайства, самовосхваления, беспечности, политического ротозейства, бюрократизма».

21 ноября

Настает зима. На всем легкий покров снежка. У нас временно живет Арбузов <...>

Слухи о том, как Мишакова разоблачила Косарева64.

22 ноября

Сегодня сдавал рецензию в «Литературную газету», и меня секретарша Голубева попросила отредактировать статью Берсенева об юбилее ТРАМа. В ней много раз упоминалась с панегириками фамилия Косарева, и зав. редакцией повсюду вычеркнула ее, таинственно кашлянув в ответ на мой вопрос. Эти дни идет пленум ЦК ВЛКСМ.

23 ноября

«Комсомольская правда» продолжает разоблачать руководство комсомола и бывшего редактора Бубекина, посаженного еще в прошлом году, называет «шпионом». <...>

Борис Пастернак. 1938

24 ноября

Фаина Алтышева подошла ко мне и попросила разрешения «поговорить». Оказалось, что она после занятий едет в Москву. Поехали вместе. Я пригласил зайти. Несмотря на поздний час, она согласилась. Ритуал топящейся печки безошибочен. Не прошло и часа, как она стала моей любовницей. Скорее, она взяла меня, чем я ее. Рассказы о себе в духе жестокого романса. Я не