Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

в южном Лондоне соседи знали пару как мистера и миссис Ноулз[29]. Никто вполне не понимал истинной природы их отношений[30]. В Даунсайде хранятся письма от Ноулза в Ватикан, в которых он упоминает, что физически не способен к плотской связи.

Началась Вторая мировая война. При Трэффорде в монастыре бывшему блестящему члену общины глубоко сочувствовали, и все же проблема сохранялась. Согласно каноническому праву, поступки Ноулза автоматически влекли расстрижение и, следовательно, отлучение, а это, кроме прочего, предполагало, что ему нельзя служить обедню. Ноулз наотрез отказался принять это наказание и настаивал, что с ним обошлись несправедливо. Когда аббат Трэффорд, стремившийся к компромиссу, в письме спросил, не согласится ли Ноулз с эксклаустрацией (когда монаху позволяется определенное время жить вне монастыря, обычно для того, чтобы решить, не уйти ли окончательно) или останется членом общины с позволением жить в миру, он получил ответ: “Даунсайд нарушает и дух, и букву устава [ордена], а более того – евангельское учение, на котором он основывается… Поистине, я не могу просить прощения за проступки, вину за которые я не сознаю”. Около 1944 года ему снова позволили служить обедню, но с условием, чтобы ежегодно он ненадолго приезжал в Даунсайд. Ноулз отказался – и впредь отвергал компромиссы.

У проблемы имелся и другой аспект. Это период, несмотря на потрясения и огромное напряжение, оказался для Ноулза исключительно плодотворным. В июне 1940 года он опубликовал “Монашеский орден в Англии. История его развития от святого Дунстана до Латеранского (IV) собора, с 940 по 1216 год”. Оплатить набор книги (примерно 600 страниц; Ноулзу даже пришлось выбросить из рукописи 100 страниц из‐за дефицита бумаги в военное время) было нелегко, и Ноулз согласился на долю прибыли вместо гонорара. Издательство Кембриджского университета, по‐видимому, мало рассчитывало на успех, поскольку напечатало всего полтысячи экземпляров (и назначило цену в 45 шиллингов, хотя отец Ноулза внес 200 фунтов – около 6000 долларов в нынешних ценах – в счет расходов на производство), после чего рассыпало набор[31].

Несмотря на столь скромное начало, книгу сочли шедевром. Даунсайд оказался в очень трудном положении. Да и могло ли аббатство признать, что “великий знаток средневекового католичества”, одной-единственной работой ожививший историю монашества в Англии, – это беглый монах, отступник? Так началась карьера Дэвида Ноулза, прославленного историка-медиевиста.

“Монашеский орден в Англии” стал первой из четырех посвященных этой теме книг Ноулза. Эта работа с талантливо выстроенным сюжетом повествует о том, как в Англии развивалось монашество со времен нормандского завоевания и до XIII века, и написана языком восхитительно ясным, с обилием литературных аллюзий, напоминающим Маколея и Тревельяна (двое из кумиров Ноулза)[32]. Глубина и широта его изысканий впечатляют и теперь, а легкость и ясность его стиля десятилетиями вынуждала рецензентов прибегать к преувеличенным выражениям. Вот характерный пример: “Если бы Цицерон писал о монашестве, он едва ли справился бы с большим изяществом”[33]. Другие хвалили “писательский дар” и “спокойный юмор” автора.

Нашлись и критики. В век марксизма Ноулз проявлял мало интереса к экономике и лишь однажды, на странице 105, упоминает о денежном выражении стоимости (впрочем, в работе 1952 года “Монастыри с воздуха” он демонстрирует глубокое понимание экономических вопросов). Ноулз мог проявлять и наивность, и в некоторых случаях он полагается на средневековые тексты, впоследствии признанные подделками. Временами он демонстрирует антисемитизм, свойственный его классу и эпохе, а также предубеждение против меньших монашеских и миссионерских объединений и очень мало говорит о женской религиозности, поскольку не видит ни единого достойного изучения “благочестивого или яркого женского персонажа”. Отсюда – искажение картины и, как правило, пренебрежение Ноулзом цистерцианцами, августинианцами и нищенствующими орденами, в том числе францисканцами и доминиканцами. Ноулз высокомерен, местами демонстрирует самодовольство. В одном месте он подражает Фукидиду, а в другом приводит цитаты на европейских языках.

Отчасти работы Ноулза явились ответом на уже вышедшие из печати три (из четырех) тома “Пяти веков религии” его современника-новатора Дж. Г. Колтона. Этот последний (англиканский дьякон, утративший веру и ставший директором средней школы, а после вернувшийся в Кембридж) до прихода Ноулза считался крупнейшим в мире знатоком средневекового английского монашества. Ноулз же, считавший, что Колтон “мало что понимал в католической духовности”, унизил его, сославшись на него всего однажды, причем в примечании (в издании 1929 года) отметил, что историю монашества в Англии еще предстоит написать и что это подвигло к работе его самого.

Большая доля напечатанного о средневековой религиозной практике опирается на заложенный Ноулзом фундамент. Все 1930‐е годы читателям приходилось довольствоваться откровенно антикатолической интерпретацией Колтона. Иной взгляд на монашество содержался в трудах европейских ученых, но на аглийский язык их переводили с задержкой. То, что сделал Ноулз, показалось дерзким – и новым. Историков возмутило введение в историю христианских постулатов, однако именно это сделало проект Ноулза уникальным. Морис Каулинг, коллега из Питерхауса, так охарактеризовал заслуги Ноулза: “Он ближе всякого английского историка XX столетия подошел к обретению языка для включения в структуру крупного научного произведения концепций существования Бога, веры и вечной жизни… Это помещает его исторические книги в ряд самых интересных христианских работ, вышедших в этом веке в Англии”[34].

Это отнюдь не мало. Монастыри представляли собой ключевые центры средневековой жизни. К концу 1530‐х годов в Англии насчитывалось почти 900 церквей и монастырей, и около 12 тысяч мужчин и женщин состояло в орденах. К 1540 году, однако (после кампании Генриха VIII), все монастыри исчезли[35]. До 1880‐х католическая церковь почти не проявляла интереса к указанному периоду, и не существало адекватной работы об английском монашестве. Но Ноулз далеко не считал свой труд законченным. Первый том “Религиозных орденов в Англии” (о событиях 1216–1340 годов) вышел из печати в 1948 году, второй – в 1955 году (о 1340–1500 годах). Третий (и последний) солидный том с подзаголовком “Эпоха Тюдоров” (с 1485 по 1620 год – время возвращения в Англию бенедиктинцев) появился в 1959 году. Труд целиком занимает более 2000 страниц. Это грандиозное предприятие, охватывающее более шестисот лет не только религиозной, но и культурной истории страны. Позднее, в ходе эволюции профессии в сторону “научной” истории, Ноулз напомнил коллегам о привлекательности – и необходимости – ясного, избавленного от двусмысленностей, повествования. Кеннет Кларк, ведущий сериала Би-би-си “Цивилизация”, в 1977 году назвал “Религиозные ордена” “одним из исторических шедевров столетия”[36].

Ноулз показывает, что и великие авторы способны ингнорировать “объективную” историю, отбирая то, что соответствует их программе. Разрываясь между долгом историка