Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

По словам Лидии Михайлиной, в день выписки Освальда в больнице появились два сотрудника КГБ и изъяли его историю болезни19. Это как бы обозначило общую тенденцию в отношении него: где бы события ни происходили, неизменно появлялись сотрудники КГБ и изымали все материальные свидетельства, касавшиеся Освальда.

Но действительно ли американец был так близок к самоубийству? У меня есть все сомнения на этот счет. Отказ властей удовлетворить его просьбу, несомненно, потряс его. Но Освальд умел собраться и принять разумное решение.

Он был также склонен к театральным эффектам. Не умаляя серьезности поступка, я не могу не увидеть трагикомический мотив в его попытке «суицида». Освальд выбрал ванную комнату в качестве места своего «последнего акта». Он не хотел испытывать боль и решил охладить запястье водой из-под крана. Идея была разумной, но американцу понадобилось бы более глубокое охлаждение, чтобы снять ощущение боли. Его самоубийство под звуки скрипки придавало сцене в ванной мелодраматическую окраску. Самоубийство было приурочено к приходу Риммы Шираковой. Освальд был уверен в ее пунктуальности. Она была нужна ему как свидетель и человек, который поднимет тревогу. Опустив свое слегка порезанное запястье в ванну, где немного крови, подвергшейся гемолизу, окрасило воду в кроваво-красный цвет, он мог быть уверен, что напугает кого угодно. Поэтому, когда его увидели у ванны, очевидно, полной крови, шок и паника окружающих были вполне искренними.

Если Освальд попыткой самоубийства стремился привлечь к себе внимание, то он определенно преуспел, но только в известной степени. Будучи молодым и неопытным, он, возможно, полагал, что сможет заставить бюрократов, которые отклонили его заявление, изменить свое мнение. Однако молодой человек определенно переоценил то влияние, которое его поступок мог произвести на власти.

При других обстоятельствах советские чиновники, возможно, вообще не обратили бы на него внимания. Но Освальд, очевидно, представлял определенный интерес для советской разведки. И этот интерес перевесил все другие соображения, включая нерешенную проблему с психическим здоровьем и связанные с этим риски.

Всего неделю спустя Освальд занял номер в отеле «Метрополь». Порезы на его левом запястье полностью зажили. В тот же день его вызвали на собеседование в ОВИР. В своем дневнике он запишет, что там были «четыре чиновника… неизвестные мне. Я сказал, что хочу стать советским гражданином. Я говорю, что хочу проживать в Советском Союзе… дал им свои документы об увольнении из морской пехоты. Они сказали, что посмотрят… ждите нашего ответа»20.

Итак, ему было разрешено остаться в стране в ожидании дальнейшего решения, и это давало некоторую надежду. Между тем впереди опять были разочаровывающая задержка и неопределенность.

Глава 2. Освальд торопит события

Если одна мечта рухнет и разобьется на тысячу осколков, никогда не бойтесь поднять один из этих осколков и начать все сначала.

Флавия Уидн

Со времени последнего визита Освальда в ОВИР прошло несколько недель. Однако советская сторона не спешила прийти к окончательному решению относительно его просьбы. Американец по-прежнему пребывал в подвешенном состоянии по поводу своего будущего.

Чтобы ускорить решение своего вопроса, Освальд решил подойти к проблеме с другой стороны и 31 октября нанес визит в американское посольство, где он сообщил консулу Ричарду Снайдеру о своем решении отказаться от американского гражданства и стать гражданином Советского Союза. Полный решимости, он театральным жестом бросил свой американский паспорт на стол. Освальд отказался слушать благонамеренные уговоры сотрудников посольства, которые пытались удержать его от этого, как они считали, поспешного и глупого поступка.

Последовала эмоциональная словесная перепалка, в ходе которой Освальд, разгорячившись, заявил, что он был готов поделиться с Советами теми знаниями, которые он приобрел во время службы в морской пехоте по своей специальности1. Если Освальд собирался действительно так поступить, то к его заявлению следовало отнестись серьезно, поскольку дело касалось военной секретной информации и государственной безопасности.

Снайдер не был убежден в том, что Освальд основательно обдумал свой поступок. Он положил его паспорт в сейф и не собирался немедленно начать формальную процедуру расторжения гражданства. Опыт ведения дел с американскими перебежчиками научил его ценить бюрократические проволочки. Эти несчастные, если не канули в небытие, зачастую вскоре раскаивались и умоляли посла помочь им вернуться на родину, но пути назад были отрезаны.

Освальд вышел из посольства, лишь на словах отказавшись от своего американского гражданства. Юридически он по-прежнему был гражданином Соединенных Штатов. Чтобы еще раз подчеркнуть серьезность своих намерений, он направил в американское посольство письмо с просьбой лишить его американского гражданства. «Я уверен, что русские примут меня после этого знака моей веры в них»,– написал Ли Харви в своем дневнике2.

Если угрозы, высказанные им в посольстве, не были блефом, Освальд ступал по очень тонкому льду. Американцу, собирающемуся передать Советам секретную информацию, в том числе о полетах американского самолета-шпиона U‑2, было очень неразумно раскрывать свои намерения перед сотрудниками американского посольства.

Разведывательные полеты сверхсовременных самолетов U‑2 над секретными военными и промышленными районами Советского Союза совершались с 1956 года. В результате этих полетов был получен огромный объем разведывательных данных о советской военной активности и потенциале.

Парадоксально, но при всем том, что СССР демонстрировал свое технологическое превосходство в исследованиях космического пространства, а его межконтинентальные баллистические ракеты были способны достичь любой точки Земли, советская противовоздушная оборона (ПВО) еще не располагала средствами поражения такой высотной цели, как самолет U‑2. Советские войска ПВО могли лишь беспомощно отслеживать эти полеты на экранах своих радаров. Открыто выразить официальный протест правительству США по поводу этих полетов было бы равносильно публичному признанию технического отставания противовоздушной обороны Страны Советов. Это поставило бы Советский Союз в очень невыгодное положение как внутри страны, так и за рубежом.

Прекратить вторжение этих самолетов на территорию СССР было чрезвычайно важно как с военной, так и политической точки зрения. Н. С. Хрущев оказывал сильное давление на советскую разведку, военных и разработчиков оружия, требуя положить конец полетам U‑2. Это указание стало одним из приоритетных направлений деятельности советской разведки и других вовлеченных структур.

Как стало известно после бегства Юрия Носенко на Запад, американское посольство было нашпиговано «жучками» и круглосуточно прослушивалось сотрудниками КГБ3. То, что говорилось в посольстве, незамедлительно становилось достоянием советских секретных служб. Им было бы очень интересно узнать больше об Освальде и его службе в морской пехоте. А Освальд, похоже, знал немало.

Освальд, по словам его командира лейтенанта Джона Донована, имел доступ к местоположению всех баз в районах Западного побережья, мог знать радиочастоты всех