Тридевятое. Книга первая - Ирина Кизимова

рано Василиса заметила, что от её прикосновений рожь в полях колосится гуще, а раны людей таинственным образом быстрее затягиваются. Мгновенно могла определить ядовитая ли перед ней трава или её можно использовать аки лечебное снадобье. Потому ещё с малолетства повадилась ходить к местной колдунье, да слишком голодной до знаний была девочка, бесконечно талантливой, и отнюдь не обширным был опыт у местной старушки-знахарки.

Они проводили практически всё время вместе в старой избёнке на окраине деревни, матери у девочки давно не стало, в тот год хворь по всему царству косой прошлась, много добрых людей в могилу отправила. Василиса мать даже отдалённо не помнила, слишком рано она отправилась на тот свет, лишь слышала от других, что они похожи как две капли воды. Отец же по долгу стрелецкой службы месяцами не появлялся дома, оставляя дочь в полном одиночестве, полностью пустив её жизнь на самотёк. Старая травница заменила ей всех родных, старалась опекать одарённую девочку и как умела обучала тому-сему, передавая весь свой опыт, накопленный годами. Вместе они готовили отвары из трав, собранных в лесу и лугах неподалёку от деревни, в четыре руки работали над оберегами. Лишь в Зачарованный лес старушка ей ходить запрещала, пугая разной нечистью, да и сама без особой надобности туда не совалась.

Василиса слушала, как наставница разговаривает с крестьянами и всё мотала на ус, через какое-то время она начала встревать в такие беседы, чтобы применить накопленные знания во благо. Старая травница часто ошибалась и могла дать неверный отвар нуждающемуся, что могло повлечь за собой самый печальный исход. Однако наставница никогда не ругала её за это своеволие, наоборот отмечала про себя, что гибнет в глухой деревне сильнейший дар.

— Я знаю, о чём ты хочешь со мной потолковать. — сказала однажды старушка, глядя на то, как подросшая Василиса растирает горько пахнущую смесь в миске.

Девушка отложила занятие и подняла взгляд на наставницу, внимая её словам.

— Твой дар достоен большего признания, чем помощь старой колдунье в глухой деревеньке. Мне давно нечему тебя учить, Василиса.

— Что мне нужно делать? — спросила девушка, серьёзно глядя на наставницу. — Я чувствую, как моя сила растёт с каждым днём. Недавно я случайно подожгла стог сена в поле…

— Мне жаль, милая. — старушка протёрла морщинистой рукой влажные глаза. — Я лишь старая травница, из колдовства только парочку заговоров знаю.

Василиса коротко кивнула и замолчала, продолжив растирать траву в миске, обида съедала её изнутри. Всё наставница знала, вот только говорить не собиралась. Причины почему она скрывает это девушка не ведала, но также понимала, что находиться здесь больше мочи нет. Магия росла внутри, множилась как усыпаются леса подснежниками по весне, и юной девушке становилось невозможно держать её в себе, ведь того и гляди накопленная годами мощь вырвется наружу, вызвав небывалые разрушения.

— Я узнала, что есть один тёмный чародей, сначала думала, что слава о нём — это просто пустые россказни, но всё же одной из тёмных весенних ночей я ушла, навсегда оставив родимый дом и мою названную матушку. Колдуна я всё же нашла, и он оказался единственным, кто мог бы мне помочь справиться с растущей во мне волшебной силой. И он действительно справился с этим, но…

— Но что-то пошло не так?

Василиса горько усмехнулась.

— Через какое-то время чародей начал смотреть на меня не как на обычную ученицу, а как на будущую супругу. Я отказалась стать его женой, не хотела оставаться с ним навеки вечные… Поэтому он наложил на меня это проклятье со словами: «Не будешь моей, значит не достанешься никому! Никто никогда не сможет полюбить тебя в этом гадком обличие!». — она подняла взгляд на царевича. — Я могу становиться собой только после захода солнца, сбросив эту ненавистную лягушачью шкуру, но днём остаётся только коротать дни, наблюдая за тем, как жизнь проходит мимо меня.

Иван задумался, история, рассказанная Василисой, поразила его. Быть обречённой на скитания собственным учителем судьба незавидная… Всем сердцем захотелось ей помочь, да и что говорить, он чувствовал, что девушка мила ему, даже в этом лягушачьем облике. Вот уж действительно — Иван-дурак. Разве можно так быстро влюбиться?

— Ты теперь моя невеста. И мы справимся с твоим проклятьем вместе. — он ободряюще улыбнулся.

— Кажется, я ошибалась на твой счёт.

Иван вздрогнул от этих слов, но девушка продолжила.

— Ты ещё лучше, чем я могла себе представить.

— Ты совсем захвалишь меня, Василиса. — покачал головой Иван, тщетно пытаясь скрыть выступивший на щеках румянец.

— Но это правда! Я была так счастлива и напугана одновременно, когда ко мне прилетела твоя стрела. У меня были опасения, что ты испугаешься и оставишь меня там среди болот, не поверишь в то, что лягушка с тобой разговаривает. — в её голосе слышалась нежная улыбка. — Но твоё сердце настолько чисто, что в нём и для меня нашлось место. Я сделаю всё возможное, чтобы ты стал следующим царём Тридевятого царства.

Иван смущённо кивнул и протянул ладонь, чтобы лягушка перебралась на неё, он ощутил, как та без раздумий карабкается, касаясь теплой кожи своими влажными лапками.

— Я обещаю, что тебе больше не придётся носить лягушачью шкуру.

Иван аккуратно скользнул пальцем по влажной коже спинки, слегка поглаживая.

— Потерпи немного, нам нужно вернуться в царский терем, батюшка наверняка волнуется за меня.

— Пока будет лучше, если ты не станешь показывать меня в этом обличие своему отцу. — ожидаемо попросила Василиса.

— Я тоже об этом поразмыслил. Хотел бы прямо сейчас пуститься в путь, чтобы побороть твоё проклятие.

— Но тебе нужно уважить волю царя-батюшки.

Иван тяжело вздохнул, кивая, занимать престол он не хотел, но испытания всё же стоило пройти.

— Хотела бы я сказать тебе, что ты не знаешь, с кем собираешься связаться, да только это не поможет.

— Ты права.

Иван осторожно опустил лягушку за пазуху, направляясь к выходу из леса. Он был из тех людей, кто честно держит своё слово, так что сейчас желал быстрее разобраться с отцовскими испытаниями. С малых лет мамки-няньки учили юношу по примеру старых сказок, где отважные богатыри-воители непременно спасают красных дев от злых колдунов али других напастей. Доброта и мужественность — вот, что было самым главным, здесь был идеал, к которому юноша стремился, вспоминая героев и глядя на правление собственного отца.

Не