Там, где живут книги. История книжных магазинов от Франклина до «Амазон» - Эван Фрисс

Но постепенно совмещать управление почтой, газетой и книготорговым бизнесом стало слишком утомительно. Франклин не отличался природной организованностью и составил расписание. Вставал в пять утра, ел кашу и планировал день, затем с восьми до одиннадцати утра работал и делал двухчасовой перерыв на чтение. Возвращался в типографию и работал еще три часа. После окончания рабочего дня ужинал, размышлял о дневных событиях и подводил итог: удалось ли ему достичь намеченной цели. Он также стремился к «моральному совершенству» и отслеживал свой прогресс (или регресс). Составил список добродетелей: бережливость, умеренность, немногословность, порядок, решимость, трудолюбие, искренность, справедливость, трезвость, чистота, спокойствие, скромность и целомудрие (последним он похвастаться не мог) – и каждый день оценивал себя по этим пунктам, отмечая результат в таблице. Ложился спать в десять вечера.

Экономная Дебора работала с неменьшим усердием, и представить без нее типографию было невозможно. Недаром Франклин говорил: «Хочешь достичь процветания – проси у Бога жену». Дебора сшивала брошюры, покупала тряпье у клиентов, следила за порядком в торговом зале. Муж, которому приходилось сочетать обязанности почтмейстера, писателя, печатника и книготорговца, часто был занят другим, не говоря о том, что много читал и иногда любил вздремнуть, поэтому Дебора часто целиком брала на себя управление предприятием. Учетные книги конца 1730-х заполнены ее рукой. Скорее всего, с покупателями в книжном магазине взаимодействовала именно она.

В 1738 году Дебора с Франклином переехали в один из соседних домов на Маркет-стрит (четвертая дверь от предыдущего) и перевезли туда свое предприятие. (Сейчас это угол Второй улицы и Фронт-стрит.) За трехэтажным кирпичным зданием находилось еще одно – в два с половиной этажа, шириной шесть с половиной метров, с выходом на Пьютер-Плэттер-элли (современная Черч-стрит). Обозреватель более позднего периода назвал его «совершенно невзрачным». Сам Франклин гордился его «простой» обстановкой. Вывеска над дверью гласила: «Новая типография». Она провисела там несколько десятилетий, хотя типография давно перестала быть новой.

Расширив пространство, Франклин расширил и ассортимент, включив в него религиозные труды («Ветхий и Новый Заветы, напечатанные крупным, средним и мелким шрифтом»), учебники по иностранным языкам (французскому, древнегреческому и латыни), эпос (Гомера в переводе Поупа), философские трактаты (Джона Локка), пьесы (Томаса Отуэя) и «множество других книг, перечислять которые слишком утомительно». Среди этих «других» были пособия, трактаты и прочие издания, которые Франклин печатал сам на свой страх и риск. Помимо «Бедного Ричарда» он написал, напечатал и продал огромное количество брошюр и монографий на различные интересующие его темы, в том числе о деньгах и философии. Он также продолжал торговать товарами повседневного спроса: карандашами, бумагой, тетрадями и чернилами. Бывало, предлагал покупателям «весьма недурной шоколад». На самом деле Франклин торговал всем по сходной цене – шоколадом, сахаром, вином, пивом, кофе, весами и угломерами.

А в 1739 году он наткнулся на золотую жилу. Некто Джордж Уайтфилд, косоглазый английский проповедник, носивший парик, похожий на меховые наушники, обаял новоанглийских колонистов, став одной из знаковых фигур «Великого пробуждения»[8]. Дослушав одну из его пламенных речей, даже скептик Франклин бросил в ведерко пару монет. Деист, сомневавшийся в церкви (и давно переставший посещать богослужения), Франклин извлек огромную прибыль из всеобщей лихорадки по Уайтфилду. Он печатал его дневники и проповеди и продавал их по подписке. Желающих приобрести ее было так много, что Франклин не смог удовлетворить спрос, хотя изначально обещал, что проповеди Уайтфилда сможет купить любой, «у кого есть деньги». В последующие два года суммарный тираж сочинений Уайтфилда превысил тиражи всех изданных Франклином книг за все время существования типографии. Он даже продавал гравюры с изображением этого забавного человечка.

В 1742 году Франклин стал первым американцем, напечатавшим роман – «Памелу» Сэмюэля Ричардсона. В отличие от проповедей Уайтфилда роман был длинным произведением, и производство такой книги обходилось довольно дорого. Романы не пользовались популярностью у колонистов, и пройдет еще несколько десятилетий, прежде чем в Америке снова напечатают произведение в этом жанре.

Если книги плохо продавались, Франклин устраивал аукцион. Весной 1744 года он продал с аукциона шестьсот книг; на каждой была проставлена минимальная цена. Он также пригласил всех желающих продать собственные книги – Франклин торговал и подержанными изданиями.

Ассортимент продолжал расширяться. К 1747 году в нем значилось около ста наименований. Помимо религиозной литературы, учебников и пособий (в том числе популярного самоучителя «Сам себе адвокат» и куда более пугающего «Сам себе врач») у него можно было купить сочинения Джона Баньяна, Джона Мильтона и Джона Локка. «Опыт о человеческом разумении» последнего стал основополагающим текстом эпохи Просвещения и грядущей Войны за независимость.

А книжных магазинов тем временем становилось больше. Один открылся прямо в соседнем доме: его владельцами были Джеймс Рид и его мать Сара Харвуд Рид, чей покойный муж был кузеном тещи Франклина (той самой, что продавала мазь от зуда), которую тоже звали Сара Рид. Книготорговые предприятия тогда считались большой редкостью, а уж два книжных магазина в соседних домах – это было очень необычно. Франклин не пытался задавить конкурентов, видимо, потому что Риды были его родственниками и сами покупали у него книги.

Постепенно книжные магазины стали открываться не только в крупных городах: в 1745 году владелец гостиницы в Бетлехеме, городке в восьмидесяти километрах к северу от Филадельфии, по просьбе Моравской церкви начал импортировать и продавать книги, главным образом религиозной тематики. Магазин назвали в честь церкви – Моравский книжный. Он до сих пор существует, претендуя на звание старейшего американского книжного магазина, работавшего непрерывно со дня основания.

Предприятие Франклина в Филадельфии стало доходным и надежным, и в 1748 году он передал бразды правления своему партнеру Дэвиду Холлу, тоже трезвеннику. Холл был печатником родом из Шотландии, приехал в Филадельфию четырьмя годами ранее и поступил на работу к Франклину. Он управлял Новой типографией до самой своей смерти в 1772 году и продал в буквальном смысле тонны книг, а также обоев и очков, которыми торговал как сопутствующими товарами. Франклин отошел от типографского дела и книготорговли не потому, что они ему наскучили; скорее другие его интересы вышли на первое место, а их у него было великое множество. Покончив с книготорговлей, он переехал в «спокойную часть города». Ему исполнилось сорок два года; он рассчитывал начать размеренную жизнь и посвятить себя научным экспериментам и чтению. Но, как известно, покой он не обрел и вскоре стал одной из ключевых фигур Войны за независимость.

Хотя уровень образования, достаток