Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

— Ну, что, волк? Вкусно медвежье сало?

Наконец уморилась лисица, бросила волка и побежала в степь. Бежит она по дороге, а навстречу ей — несколько лисиц. Увидели они, что подруга их куцая, и говорят ей:

— Какая ты красивая! И как тебе легко бегать, не то что нам! Научи нас, как ты избавилась от хвоста.

— Очень просто, — отвечала куцая лисица, — идите на реку, обмочите хвосты в воде, сядьте потом на лед да посидите на нем подольше.

Послушались лисицы совета своей подруги, пошли на реку, обмочили свои хвосты в воде, сели на льду рядком и дожидаются, когда у них отпадут хвосты. Долго они сидели на одном месте; хвосты их крепко примерзли. В это время показались на реке охотники. Лисицы испугались их, рванулись с места, поотрывали свои хвосты.

Прибежали они на дорогу, уселись и принялись зализывать свои раны. Прибегает к ним волк, видит, что все лисицы — куцые, и спрашивает их:

— Говорите: кто из вас трепал меня, когда я ел дохлого медведя.

Лисицы отвечали:

— Нас много, ищи сам виновную между нами.

— С нами тоже случилось горе, — и они рассказали волку про свое горе.

— Хорошо же, — сказал волк, — разыщу я эту лисицу, не уйдет она от меня!

И побежал он дальше.

Озябла куцая лисица; подошла она к огню погреться и нечаянно осмолила себе шерсть — из рыжей шерсть ее сделалась черной. Догоняет ее волк и говорит:

— Теперь тебе не миновать моих зубов. Ты трепала меня, когда я ел дохлого медведя, теперь же потреплю тебя я!

— Когда это я трепала тебя? — удивилась куцая лисица. — Не видела я тебя раньше, а также не видела никакого дохлого медведя.

— Меня трепала куцая лисица, — вот и ты куцая, — говорит волк.

Лисица отвечает:

— Разве, помимо меня, по степи мало бегает куцых лисиц?

Волк про себя согласился, что лисица говорит правду: ведь видел же он на дороге куцых лисиц!

— Тебя какая лисица трепала — рыжая? — спрашивает лисица.

— Рыжая, — отвечает волк.

— Ну, а я не рыжая, я черная: посмотри сам — я не простая лисица. Я над всеми лисицами лисица, потому-то у меня и шерсть черная.

Захотелось волку сделаться старшим над всеми волками, он и просит лисицу:

— Научи меня, как мне из серой шерсти сделать черную?

— Хорошо, — говорит лисица, — иди за мной.

Привела она его к большому костру и говорит:

— Прыгай через костер!

Волк разбежался, прыгнул и, угодив в огонь, сгорел. Посмеялась лисица над участью волка и побежала под скалу доедать медведя.

СМОМПК. Вып. XXIII

Примечания к сказкам

Занова вызывают три раза неизвестные. Полагают, что это были злые духи, которые, зная Занова за человека доброго, хотели лишить его возможности жениться на дочери князя Холхаша.

Эмеген. Слово это в буквальном переводе на русский язык значит «многососущий». В мифологии горских татар под этим именем известны одноглазые исполины, скрывавшиеся в пещерах и занимавшиеся разведением коз. Злые и жестокие, они отличались необыкновенной прожорливостью и особенно любили лакомиться человеческим мясом; поэтому людям, чтобы оградить себя от их нападения, приходилось вести с ними постоянную борьбу. Не отличаясь особым умом, эмегены легко поддавались обману человека, который благодаря своей хитрости часто побеждал их. Эмегены были от одноглавых до тысячеглавых. Отрубленные головы их имели свойство сейчас же прирастать к туловищу; точно такое же свойство имели и остальные части их тела. Поэтому, чтобы лишить жизни эмегена, отрубленную часть его тела следовало немедленно сжигать. Жизнь эмегенов зависела также и от разных предметов, как, например, от оселка, черной палочки сандалового дерева или пояса, носимых ими при себе; если эти предметы человеку удавалось уничтожить, то эмеген немедленно умирал. По преданиям горцев, за несколько сот лет до нашего времени в честь эмегенов пред их изваяниями приносились жертвы, чтобы расположить их к людям. По народному поверью, в настоящее время эмегенов в горах нет: они переселились куда-то за море.

Куртха. Это слово буквально значит — хитрая. Обыкновенно принято им обозначать хитрую, жадную, корыстолюбивую женщину, нечто вроде русской ворожеи.

Обур. Это слово выражает собою понятие о злом, коварном существе, находящемся в сношении с чертом; оно посредством волшебных чар старается причинить человеку как можно больше вреда, особенно тому, который отличается своею правдивостью. Обур — это то же, что русская колдунья, ведьма. Обурами бывают исключительно женщины. Ночью, выйдя на реку, сняв с себя одежду и повалявшись в песке, они превращаются в волков, хватают баранов и пожирают их; принимают они также вид кошек, собак и др. зверей для того, чтобы легче причинить человеку или его скоту, за исключением лошадей, всяческий ущерб. Вообще обуру дана большая власть над человеком, но только не над жизнью его: обур может испортить здоровье человека, лишить его благосостояния, но не в силах прекратить его жизнь. Обуры обладают способностью не только ходить по земле, но и летать по воздуху; для этого они садятся верхом на лопату (деревянную) или веник, поливают их волшебной жидкостью черного цвета и вылетают в трубу.

Каждую пятницу, ночью, обуры слетаются на вершину Эльбруса, захватив с собой спящего человека; раскладывают костры под медными котлами, убивают человека, мясо его бросают в котлы и, пока оно варится, с песнями пляшут вокруг них. Поев мясо, они складывают кости в кучу, дуют на них, и человек оживает, хотя по-прежнему продолжает находиться во сне. Затем обуры относят человека на то место, откуда он был взят. Проснувшись наутро, он чувствует во всем теле боль, но о своем пребывании в руках обуров ничего не знает. Если человек долго болеет, то говорят, что обуры сосут из него кровь. Избавиться от наваждения и козней обуров можно, повесив на шею изречение из Корана, зашитое в треугольный мешочек из сафьяна (амулет).

Су-анасы. Это слово в буквальном переводе значит «мать воды»; есть также и су-атасы, т. е. отец воды; местопребывание их в реках, озерах. Существа они вообще добрые — спасают утопающих: су-анасы — детей и женщин, а су-атасы — мужчин. Если же из людей кто утонет, то говорят, что утонувший чем-нибудь рассердил су-атасы или су-анасы, смотря по тому, кто утонувший: мужчина или женщина.

Ламарт в буквальном переводе — «жестокосердный», а Чумарт (Чомарт. — Сост.) — «добросердечный». Я полагаю, что эта сказка не является самобытным эпическим произведением горских татар; по всей вероятности, она заимствована у других народов и в более позднее время, так как