Паустовский. Растворивший время - Олег Дмитриевич Трушин

Алма-Ата встретила их приветливо. Некоторое время Паустовский с Валерией будут жить на квартире казахстанского писателя Мухтара Омархановича Ауэзова, который уступил им одну из комнат. Впрочем, «уступил одну комнату» – это образно. На самом деле Ауэзов всего лишь учтиво «разделил» шкафами и ширмой гостиную, тем самым как бы создал ещё одно жилое пространство. Сергей обосновался в гостинице «Дом Советов».

К концу 1941 года Паустовский получил ещё одно «обременение», которое пришлось принять. Вместе с Юрием Смоличем и Михаилом Зощенко его включили в состав президиума Союза писателей Казахстана.

Валерия горячо помогала супругу в литературных делах, фактически возложив на себя миссию секретаря.

17 июня 1942 года на своём творческом вечере Паустовский впервые прочтёт рассказ «Белые кролики», которая в том же году выйдет в авторском сборнике «Наши дни», изданном в Ташкенте. 16 июля он напишет ответственному секретарю журнала «Знамя» Е. Михайловой:

«Сегодня послал Вам заказной бандеролью рукопись кинорассказа “Белые кролики”. Это вещь в новом для меня жанре – острый гротеск и сатира (о германской армии). Вызвала она много шуму в кругах кино и, очевидно, будет сниматься для экрана». <…> Буду очень благодарен, если Вы сообщите мне о судьбе “Белых кроликов”»{241}.

Киноповесть не получила большого отклика ни в среде «киношников», ни в литературных кругах, что, естественно, не оправдало ни надежд, ни желаний Паустовского. Уже совсем скоро эта «военная» сказка затерялась в общей массе написанного Паустовским за военные годы.

Ни одна из пьес и киносценариев, написанных Паустовским во время войны, – а это, к примеру, «Какой-то высокий боец», «Рыцари звёздного неба», «Поиски героя», «Счастье», «Знакомый голос», «Томик Пушкина», «Букинист» («Оборона Одессы»,) и другие, – не только не обрели постоянного места на театральной сцене, но и вообще не были поставлены. Конечно, упрекнуть в этом Паустовского никак нельзя, ведь он работал действительно неистово и для пользы общего дела.

В начале 1942 года Александр Таиров[31] предлагает Паустовскому написать пьесу для Камерного театра, эвакуированного в то время в Барнаул. Тема пьесы – на усмотрение Паустовского.

Встал выбор – согласиться или отказать. Паустовский к этому времени был очень занят. Но отказать – не решился. Хотя и торопиться не стал.

Стоит отметить, что предложение Таирова не было случайным и обратиться к Паустовскому его вынудили определённые обстоятельства.

В те годы процент театральных постановок по пьесам советских авторов был невелик. Впрочем, до определенного момента этому не придавалось какого-либо негативного акцента. Но пришли другие времена, и от театров потребовали спектакли, в которых должна была быть освещена советская действительность.

В этом плане Таиров возлагал на Паустовского большие надежды. Хотя к этому времени для Камерного театра уже писали свои пьесы Борис Пастернак, Всеволод Вишневский, Вера Панова, Константин Федин…

В конце июля 1942 года Паустовский едет вместе с Валерией в Барнаул для окончательного решения вопроса о написании пьесы для Камерного театра.

К работе над пьесой он с воодушевлением приступил, и за два с небольшим месяца она была полностью написана. Выезд в Белокуриху дал ещё и возможность отдохнуть, впрочем, и там работа над пьесой не прекращалась.

Премьера пьесы «Пока не остановится сердце» в постановке Александра Таирова и Нины Сухоцкой с Алисой Коонен в главной роли и с музыкой тогда ещё совсем молодого композитора Георгия Свиридова состоялась 4 апреля 1943 года в Барнауле, а уже затем, 25 декабря того же года, в Москве на сцене Камерного театра, была воспринята зрителями весьма сдержанно, хотя её драматический накал, заложенный Паустовским, явно сработал.

Пьеса продержится на сцене Московского камерного театра недолго, и она не спасёт положения самого театра, так как критики саму её полностью разгромят.

Московский камерный театр, попав под «пресс» развернувшейся в конце 1940-х годов борьбы с «безродными космополитами», в августе 1950 года будет преобразован в Московский драматический театр имени А. С. Пушкина. Ключевую роль в этом решении сыграет постановление Комитета по делам искусств при Совете министров СССР от 27 мая 1949 года, в котором будет отмечено, что всё, поставленное на сцене этого театра в последние годы, «холодно» и не отвечает принципам современного реалистического искусства. Спустя месяц после его закрытия скоропостижно скончается и Таиров, который, по всей видимости, так и не сумеет пережить трагедию своего детища.

История с Камерным театром не лучшим образом скажется на Паустовском. Руководство нового театра снимет с репертуара почти все таировские постановки, в том числе пьесу «Пока не остановится сердце». При жизни Паустовского больше её нигде не поставят. Ну а результаты совместной работы Паустовского с Таировым, разумеется, канут в небытие.

Из Барнаула Паустовский возвратился с тяжёлой пневмонией.

Но душевные страдания мучительнее телесных. Думы о друзьях, которые были на фронте, не отпускали, томили, тревожили мысли. 2 мая 1942 года, переживая в душе всё случившееся, он напишет Генриху Эйхлеру об уже невозвратном, о том, что так жестоко погубила война:

«Известия о друзьях – печальные. По словам Рувима, Гайдар убит в партизанском отряде, Роскин пропал без вести (в ополчении) (погибнет в плену. – О. Т.). Всех остальных расшвыряло. <…> Михалков и Маршак в Москве. <…> С издательствами связь была потеряна, только сейчас узнаёшь, где они»{242}.

Отвлекала только работа. Без неё думы были бы ещё навязчивее и страшнее.

Из письма Николаю Оттену, написанного 8 февраля 1943 года накануне отъезда из Алма-Аты в Москву (который состоится 15 февраля):

«Дорогой Николай Давыдович,

не ругайте меня, ради бога, за молчание. Но я всё время пребывал в болезнях и в работе, не дававшей мне ни единого дня передышки (после Барнаула мне пришлось написать пьесу для Завадского. Четыре сценария – короткометражки об Одессе, Севастополе, Ленинграде и Сталинграде и два рассказа)»{243}.

В Алма-Ате Паустовский вновь встретится с Татьяной Арбузовой, прошедшей, как и он со своей семьёй, все нелёгкие этапы эвакуации из Москвы, в том числе и нахождение в Чистополе.

Их знакомство на пороге 1938 года в Ялтинском доме творчества было не то чтобы мимолётным, но никаких отношений тогда не завязалось. Встречали Новый год, провожали старый. Впрочем, и эта встреча для них обоих ничего особенного обещать и не могла, хотя искра симпатии Константина Георгиевича к Татьяне всё же проскользнула. На неё же в тот вечер Паустовский не произвёл никакого впечатления и постепенно «слился» с остальными присутствовавшими. Могла ли она тогда, актриса, ученица Мейерхольда, будучи