Религия славян и её упадок (VI–XII вв.) - Генрик Ловмянский

сжег в многих местах рощи, в которых народ совершал обряды (in multis locis)[805]. Так вплоть до конца 11 века на окраинах сохранились остатки язычества в его целостном виде, но это скорее был упадок этой формы групповой религии, на что указывает и внезапный поступок князя, уверенного в своем успехе. С 12 века сохраняются скорее реликтовые формы отдельных языческих верований как маргинальное явление на фоне господствующей религии, впрочем, они вообще отличаются огромной устойчивостью, переплетаются с христианскими наставлениями. Евгений 2, который в своей булле, обращенной к чешскому князю Владиславу (1146), возносил усердие адресата в религиозных вопросах, его борьбу с испорченностью среди духовенства и его отказ от порочных обычаев народа, ни словом не обмолвился о пережитках язычества, хотя в темных красках представил нравственное состояние среды[806]. Очевидно, что процесс преобразования уже завершился, а языческие реликты не возбуждали особого интереса.

Если христианизация достигла, правда, за довольно долгий период, значительного прогресса, охватив широкие массы населения, несмотря на то, что духовенство зачастую не соответствовало уровню поставленной задачи, то благодаря двум обстоятельствам (не считая давления феодальной верхушки): 1) не слишком христианская мораль духовенства не так сильно поражала население, воспитанное на иных, чем в христианстве, моральных принципах, 2) возникновение плотной, насчитывающей около 200 единиц[807], сети церквей, центров не только пропаганды, но и удовлетворения религиозных потребностей населения в покровительстве всем земным делам. Население при этом не отказывалось от традиционных способов получения сверхъестественной помощи будь то магическими средствами, будь то жертвоприношениями старым «богам» или демонам, однако центр тяжести в религиозных потребностях решительно переместился из священных рощ и от источников в церкви, а христианских священников в большей мере стали считать настоящими посредниками в получении покровительства sacrum.

Никто не подвергает сомнению то, что во всех славянских странах, которые приняли крещение в условиях собственной государственности, славянский обряд либо полностью утвердился (Болгария, Сербия, Русь), либо, по крайней мере, представлял собой более или менее важный эпизод (Хорватия, Моравия, Чехия). Только в отношении Польши не найдены достаточные доказательства в вопросе проникновения славянского обряда. Древнейшую литературу, доказывающую существование в Малопольше этого обряда, введенного миссией Мефодия, отдельно рассмотрел Т. Лер-Сплавинский, доказывая, что эта точка зрения не выдерживает критики, а свои выводы он заключил словами: «Я, конечно же, далек от какого-либо категорического отрицания возможности существования славянской литургии в древней Польше…, но чтобы признать ее реальностью, нужно было бы найти какие-то новые, серьезные, не вызывающие критических замечаний данные, которые могли бы этот тезис перевести из сферы патриотических фантазий на почву исторической действительности»[808]. Поэтому сдвинуть этот вопрос с мертвой точки мог бы только письменный источник, непосредственно об этом свидетельствующий. Такой источник существует, давно известен, опубликован, в частности, А. Беловским в Monumenta Poloniae Historica (том 1), и Лер-Сплавинский не мог обойти его вниманием. Если же он был исключен из дискуссии, то только потому, что он не вызывал доверия у исследователей, а возможно, также и потому, что он якобы представлял в неблагоприятном свете фигуру св. Войцеха, который нанес удар по славянскому обряду в стране лехов и отверг славянские книги. В другом месте[809] я старался доказать, что источник имеет архаические черты, и его фальсификация в 15 веке маловероятна. Скорее всего, он был создан одним из священников, которые бежали из Кракова на Русь. Источник дает основания судить, что в начале 997 года пражский епископ Войцех по пути из Венгрии в Гнезно остановился в Кракове, принадлежавшем в то время к его епархии и остающемся под властью Болеслава Храброго (друга Войцеха), и обнаружил там славянский обряд, возглавляемый епископами (sic), что признал нарушением его собственных — как руководителя пражской епархии — распоряжений. Хуже всего то, что, как обнаружилось, принятый в Кракове обряд происходил из Болгарии, то есть подчинялся скорее константинопольскому патриархату (а не Охриду после победы Василия 2), что было второй причиной обид епископа римской конфессии; более того, литургические книги, которыми пользовались, были наверняка «искажены греческими ошибками». Со славянским обрядом быстро расправились, но не по причине его славянского характера, а из-за неподобающего подчинения восточной церкви.

Об укоренении славянского обряда в Малопольше к концу 10 века непосредственные сведения, кроме рассмотренного сообщения о св. Войцехе, отсутствуют; но в то же время сохранилось косвенное и довольно красноречивое указание в открытых Я. Затейем, но затем утраченных фрагментах календаря вислицкого коллегиата 14 века с именем св. Горазда, покровителя Болгарии, отмеченным в день 17 июля, то есть в его болгарский праздник[810]. Упоминание данного сообщения об епископах (во множественном числе), устраненных св. Войцехом, в соотнесении с именем св. Горазда в вислицком календаре допускает возможность существования второго епископства в Вислице, то есть некоторых успехов славянской миссии вне Кракова. Другое косвенное указание на славянскую миссию в Малопольше дает легенда о св. Войцехе, сохранившаяся на землях его пребывания в Польше в 996/997 году, прежде всего в тех местностях, где епископ развернул миссионерскую деятельность и крестил людей. Маловероятно, чтобы какая-либо иная форма деятельности могла оставить столь твердый след в традиции. Поэтому легенда сохранилась в многочисленных населенных пунктах на правом берегу верхней Вислы между ее истоками и верхним Вислоком. По-видимому, на этих землях она имела небольшой успех. Но в то же время на левом берегу Вислы к северу от Кракова легендарные следы деятельности св. Войцеха начинаются только вблизи истоков Пилицы и Варты (за исключением одной местности под Краковом), из чего можно сделать вывод, что славянская миссия действовала на этих землях. Не видно также свидетельств интереса св. Войцеха к привислинским землям ниже Кракова, не исключая и Вислицы, возможно, потому что главный маршрут его путешествия пролегал в направлении Гнезно[811]. Св. Войцех отверг принадлежность Кракова к восточной церкви, что не означает, что он запретил славянский обряд, который и дальше мог развиваться (сохраняя связь с Римом), хотя не имел больших шансов после основания латинского епископства в Кракове в 1000 году. Вопрос дальнейшей деятельности славянской миссии в Малопольше остается открытым.

Продвигаясь вниз по Варте, св. Войцех вступил на земли, подчиненные познанскому епископу. О рвении миссии епископа Иордана писал Титмар, не определив, однако, географически ее сферу. Не слышно также, чтобы его преемник епископ Унгер, человек старый и добродушный, продвинул вперед дело христианизации. География легенды св. Войцеха может иллюстрировать продвижение познанской миссии в восточном направлении. От истоков вниз по Варте и Просне в девяти населенных пунктах сохранилась память о св. Войцехе. На следующем отрезке маршрута между Калишем и Гнезно