Суннитско-шиитские противоречия в контексте геополитики региона Ближнего Востока (1979–2016) - Александр Андреевич Кузнецов

Одновременно американские дипломаты блокировали вступление Ирана во Всемирную Торговую Организацию (ВТО)[557]. Данные меры негативно отражались на состоянии иранской экономики, нуждавшейся в инвестициях и новых технологиях. Особенно страдала от этого нефтегазовая промышленность Ирана, нуждавшаяся в модернизации, а также сфера коммуникаций (авиационный транспорт).

Значительная часть новых санкций оправдывалась американской администрацией наличием иранской ядерной проблемы (ИЯП). Эта проблема обозначилась в 2004 г., когда МАГАТЭ вскрыла определенные нарушения в иранской программе развития мирной атомной энергетики. Детальное исследование ИЯП и перипетий дипломатических переговоров по этой тематике[558]не входит в задачу данного исследования. Отметим лишь, что наряду с американской враждебной политикой в отношении Ирана на обострение этой проблемы оказали влияние некоторые недальновидные заявления президента ИРИ Махмуда Ахмадинеджада (2005–2013), а также недостаточное желание его команды сотрудничать с мировым сообществом при ее решении. В 2003–2008 гг. в американской администрации дебатировались несколько вариантов противодействия Ирану, включая возможность военного вторжения, провоцирование сепаратистских выступлений иранских курдов, арабов, белуджей, поддержку оппозиционных организаций в рамках гражданского общества. Наиболее перспективным был признан план работы с подрывными элементами в общинах арабов провинции Хузестан и белуджей[559].

Однако оккупация Ирака и свержение правительства Саддама Хусейна в этой стране привели к неожиданным для Вашингтона результатам, выразившимся в усилении региональных позиций Ирана. Смена режима в Ираке виделась американскими стратегами как «вооруженное свержение враждебного режима и его замена другим, в идеале демократическим и либеральным, благоприятным для интересов Запада»[560]. Начиная с 2003 г. под руководством главы американской Временной администрации Пола Бремера проводился курс на дебаасизацию Ирака. Он подразумевал увольнение из органов власти членов бывшей правящей партии Баас, запрет на деятельность этой партии, а также полный демонтаж армии и других силовых структур прежнего режима. В результате десятки тысяч бывших армейских офицеров, в основном суннитов, остались без работы и средств к существованию. Позже значительная их часть примкнула к террористической организации «Исламское государство». Одновременно после начала вооруженного восстания в суннитской провинции Анбар американские оккупационные власти взяли курс на наделение властью шиитского большинства Ирака. Эти социально-политические процессы и их негативное влияние на ситуацию в Ираке будут подробно описаны ниже. При этом в Вашингтоне не учли, что многие политические эмигранты, возглавившие новую политическую систему Ирака, принадлежали к шиитским религиозным партиям, получавшим поддержку со стороны Тегерана, зачастую жили десятилетиями в Исламской Республике и были тесно связаны с иранской политической элитой.

Можно выделить несколько негативных последствий американской оккупации, которые не только не приблизили эту страну к демократии, но и надолго превратили ее в большую зону нестабильности. Во-первых, ослабление государственных институтов и развал иракской армии, явившиеся результатами дебаасизации, способствовали развитию центробежных сил в этой стране[561]. Исламистские группировки (как шиитские, так и суннитские) и незаконные вооруженные формирования заняли место государства, в результате чего ситуация в сфере безопасности резко ухудшилась. США не преуспели в том, чтобы восстановить государственные институты в Ираке и «национализировать» силы безопасности[562].

Во-вторых, создание нового иракского правительства на основе квот, предусмотренных для различных религиозных и этнических общин, способствовало разжиганию межконфессионального суннитско-шиитского конфликта, переросшего в 2005–2006 гг. в полномасштабную гражданскую войну.

В-третьих, американцы выбрали «минималистский подход» к восстановлению экономики, разрушенной несколькими военными конфликтами и международными санкциями 1990-х гг. Частные компании, взявшие подряды навосстановление иракской инфраструктуры, не смогли обеспечить иракцев водой и электроэнергией. Наиболее уродливым проявлением американской оккупации стало создание в Багдаде так называемой Зеленой Зоны, тщательно охраняемой территории, где размещались штаб-квартира оккупационных войск, правительственные учреждения и жилые дома новой иракской политической элиты. Зеленая Зона занимала площадь в 10 кв. км в центре Багдада на месте бывшего президентского дворца Саддама Хусейна и штаб-квартиры партии Баас. Это было место, тщательно охраняемое оккупационными войсками, безопасность которого поддерживали сеть КПП, ряды колючей проволоки и стена, отделявшая ее от остальной территории Багдада. Она стала своего рода «государством в государстве» со своими супермаркетами, больницей, гимназией и школой. Резкий контраст между жизнью рядовых иракцев, страдавших от терроризма и нехватки необходимых коммунальных служб, и жителями Зоны усугублял неприязнь иракского народа к оккупантам[563].

В-четвертых, американцы не располагали соответствующей культурой наведения порядка. Антитеррористическая и антипартизанская война оборачивалась разрушением целых городов, как это было в Фаллудже в 2004 г., а розыскные мероприятия заканчивались пытками, как это было в тюрьме Абу Грейб.

В-пятых, смена режима предполагала спонтанное стремление иракцев к установлению демократии. Она подразумевала «ставку на конвергенцию» между интересами США и большинства иракцев[564]. Когда этого не произошло, американские войска замкнулись на своих военных базахи стали ограничиваться точечными ударами по террористам. Американские политики и военные страдали от нехватки информации о Ближнем Востоке и отсутствия в достаточном количестве квалифицированных специалистов по региону.

Одновременно с обозначением врагов происходил и поиск Соединенными Штатами союзников. Вообще, в период двух президентских сроков Джорджа Буша-младшего для американской дипломатии на Ближнем Востоке было свойственно манихейское видение региональной ситуации. Противники и партнеры выбирались по принципу «кто не с нами, тот против нас». При этом в противовес шиитскому Ирану предпочтение отдавалось суннитским государствам, связанным давними союзническими отношениями с США. В марте 2004 г. большинство стран Лиги Арабских Государств (ЛАГ) присоединилось к Инициативе Большого Ближнего Востока, предусматривавшей социальные реформы и демократизацию. В 2004 г. Марокко, Пакистан и Кувейт получили статус привилегированных союзников США, не входящих в НАТО, которым до этого пользовались Израиль, Иордания, Бахрейн и Египет[565].

Противодействие Ирану мыслилось американцами в рамках коалиции «умеренных» суннитских государств. В связи с этим была позиционирована угроза «шиитского полумесяца», охватывающего Иран, Ирак и Сирию.

Особое беспокойство в Вашингтоне вызвало военное поражение Израиля в ходе войны против движения «Хизбалла» в Ливане в июле 2006 г., учитывая факторы военной, финансовой и политической поддержки этого движения со стороны Тегерана. 5–7 октября 2006 г. государственный секретарь США Кондолиза Райс провела в Каире совещание с министрами иностранных дел восьми арабских государств, шесть из которых являлись членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), а также Иордании и Египта. Это совещание было попыткой создания коалиции на антииранской платформе, эксплуатируя тему возможного приобретения Ираном ядерного оружия. При этом участники будущей коалиции проигнорировали наличие ОМУ у Израиля на том основании, что Израиль непосредственно не угрожает интересам аравийских монархий: «В государствах Персидского залива нет еврейских общин, а вот шиитские, в которых Иран проводит подрывную работу, есть»[566]. Были заметны попытки противопоставить складывающуюся коалицию умеренных суннитских государств «коалиции, поддерживающей терроризм», куда были включены Иран, Сирия, движения «Хизбалла», ХАМАС и «Исламский джихад»[567]. По мнению осведомленного главного редактора газеты «Аль-Кудс аль-Араби»