Тварь. Графские развалины - Виктор Павлович Точинов

— В-видел. Уже видел. Посмотри и ты. — Козырь полез в карман и извлек какую-то помятую бумагу.

Кравцов, не отрываясь от руля, мельком взглянул на нее. Ксерокопия свидетельства о смерти Зарицына Александра Евгеньевича. Значит, все-таки не Сашок? Версия о деревенских недоброжелателях Козыря отпала сегодня утром — найдись таковые, незачем им прятаться в пещере.

Тогда кто же?

3.

“Антилопу” они поставили у Пашкиного дома, во дворе. Дальше поехали втроем, на джипе. Охранник— не “студент”, а его коллега — продолжил нести вахту. Выглядел он понуро, как упустившая дичь собака. Судя по презрительной мине, “охотник” — откликался он, не чинясь, на имя Костик — не видел особого толку от этого пополнения. Он, собственно, и Пашу с Кравцовым не хотел брать с собой — но те настояли.

Последние полчаса Костик (Кравцов подозревал, что в детстве его звали совсем иначе) не отрывал от губ рацию, лихо управляясь с джипом одной рукой. Из кодированных фраз было ясно лишь одно — на “охотника” работает немалый штат загонщиков, и поиски синей “Оки” уже ведутся в круге с постоянно расширяющимся радиусом.

Ехали они по шоссе, в сторону Гатчины, — по словам оставшегося охранника, именно туда свернула “Ока” Наташи. Ехали на этот раз не быстро, несмотря на все нетерпение обоих пассажиров. Костик внимательно поглядывал по сторонам. Короткие прогоны и разбитые тракторами грунтовки ему достойными внимания не казались. В общем, логично, — далеко по глубокой грязи “Ока” с ее хилым движком и низкой посадкой не уедет.

На выезде из Спасовки дорога разветвлялась. Шоссе шло прямо, к Гатчине, — а довольно приличная асфальтированная дорога отходила вправо — насколько знал Кравцов, тянулась она через недалекую деревушку Марьино куда-то дальше.

Здесь Костик призадумался, остановив джип. Сказал, не то Паше с Кравцовым, не то просто мысля вслух:

— На Киевское шоссе я, положим, и на “Оке” бы успел выскочить, до того как “невод” растянули. Но если ее куда-то выманили — какой ей смысл устраивать экстремальные гонки? Опять же, как я понимаю, Павел Филиппович, и ваша жена, и главный подозреваемый хорошо знали ближайшую округу?

Паша — на вид несколько протрезвевший — кивнул головой.

Кравцов счел нужным вмешаться:

— Вы в курсе, что этот самый подозреваемый — мертвец?

Костик невозмутимо кивнул и тронул машину с места — по направлению к Марьино.

— Мне приходилось видеть людей, которые числились лежащими на кладбищах, — пояснил он. — Попадались достаточно бойкие и прыткие. И немалых сил стоило превратить их в настоящие, никому не опасные трупы... В общем, чует мое сердце, что выманивал наш “покойник” их куда-то недалеко, где знает местность досконально...

Паша сидел с мертвым лицом. Кравцову тоже стало не по себе от уверенного тона Костика. Задавать вопрос: зачем выманивал? — не хотелось. Чтобы не получить такой же спокойный и уверенный ответ...

Костик, похоже, уловил их настроение:

— Не паникуйте раньше времени. Насколько я смог оценить кондиции вашего скуловорота — грамотный человек мог легко порубать двоих таких на шашлык. А затем устроить в доме все, что душе угодно. Без нужды планы никто и никогда не усложняет. Значит, спектакль с ложным звонком преследовал какую-то цель. Значит, нужны были живыми...

Звучало все разумно и успокаивающе — но успокаивало мало...

Марьино они проехали быстро, большими размерами деревушка не отличалась. На выезде из деревни увидели двух колоритных персонажей: мужички средних лет сидели на чурбачках, в тенечке. Между ними на ящике стояла трехлитровая банка с пивом, наполовину пустая, и лежала кое-какая закусь. Банки меньшего размера служили кружками.

Судя по четырем валявшимся рядом опорожненным трехлитровкам, обстоятельный разговор мужичков длился давно.

— Должны были видеть, — сказал Костик. Остановился, вышел, торопливо направился к расслаблявшимся душой и телом.

Заданного вопроса Кравцов из машины не услышал — зато увидел, как по лицам любителей пива поползли глуповато-радостные улыбки. И с тоской понял, что сейчас “городскому” начнут вешать развесистую лапшу на уши.

Он недооценил Костика. Никакого видимого глазу движения тот не сделал — но один из мужичков отлетел в сторону вместе со своим чурбаком. Тут же словно сама собой раскололась на куски банка с пивом, а ее горловина с торчащим длинным острым языком стекла оказалась в руках Костика. И тот явно — и нетерпеливо — решал, в какое место воткнуть сей предмет оставшемуся сидеть индивиду.

Индивид попался понятливый. Говорил что-то, мелко кивая головой, и для верности показывал направление рукой.

Костик отшвырнул стекляшку, вернулся за руль. Нельзя сказать, что Кравцова восхитили его методы сбора информации, — но, скорее всего, ничто иное в данной ситуации не сработало бы.

— Проезжали, — ответил Костик на их немые вопросы. — Достаточно давно. Вроде четверо, но эта инфузория не уверена...

Синеющую сквозь кустарник “Оку” они увидели в низинке, километрах в четырех от Марьино. Машинка оказалась аккуратно, задом, втиснута в самую гущу ветвей. Внутри никого.

Пашка выскочил, не дожидаясь полной остановки джипа, побежал. Кравцов — за ним.

— Стоять!!! — рявкнул Костик.

Столько было в его голосе яростной силы и привычки командовать, что оба мгновенно остановились. Казалось — еще шаг, и в затылки им полетят пули.

Костик оказался рядом. В руке — короткоствольный пистолет-пулемет неизвестной Кравцову системы. Впрочем, его знания об иностранных стреляющих предметах основывались в основном на каталогах и справочниках. Но он сильно подозревал, что “Закон об оружии” никак не дозволяет частным охранникам и розыскникам владеть подобными скорострельными игрушками.

— Значит так, Павел Филиппович, и вы, господин писатель, — зло сказал Костик. — Здесь не бизнес и не роман. Здесь моя работа. Еще раз сунетесь вперед без спроса — пошлю на хрен вас вместе с авансом. Держаться сзади и выполнять все команды! А пока — стойте, где стоите.

Он приблизился к “Оке” скользящим кошачьим шагом, заглянул внутрь. Приоткрыл дверь водителя — чуть-чуть, на сантиметр, не более. Проверяет, нет ли растяжки, догадался Кравцов, — в таких вещах он разбирался не только как автор криминально-мистических триллеров. Во время двух чеченских войн — да и между ними — вокруг их объекта случалось всякое. Местные единоверцы-мусульмане, в том числе из чеченской диаспоры, выражали солидарность с народом Ичкерии. И снайпера постреливали, и фугасы взрывались...

Растяжка не обнаружилась. Костик распахнул дверь, подозвал их жестом.

При первом же взгляде внутрь “Оки” Кравцову стало тошно. Водительское сиденье оказалось залитым кровью.

4.

Чета Казицких не проживала в