Святые и Убийцы - Фэя Моран

– Возвращайся на место, – говорит Керан за мной.

Я стискиваю зубы от разочарования в собственной медлительности.

Керан заталкивает меня обратно в дом, закрывая плотно дверь. Я утопаю в ещё большем отчаянии.

– Зачем ты явился? – точно змея шипит Микаэль, полностью оправдывая свою кличку, хотя она более не действительна, ведь он предал Орден Когтей и перестал считаться Охотником.

Рыжие волосы растрепались до той степени, что больше походят на разгоревшийся лесной пожар.

– Услышал неладное, – отвечает Керан.

Я с болью замечаю почерневшие глаза, напоминающие мне то, что он всё ещё под воздействием яда.

Ох, Керан. Знал бы ты, что они сделали с твоим отцом…

Горечь подкатывает к горлу снова, и я ощущаю, как слёзы вновь текут по щекам.

– Ты подготовил всё, что понадобится к нашей завтрашней поездке? – спрашивает Хилларк. А потом хватает кружку и наливает себе очередную зловонную жидкость.

– Да, – кивает Керан.

Я снова размышляю, снова строю планы, снова думаю, что у меня есть шансы противостоять им всем. Но в то же время осознаю свою беспомощность.

Хилларк глядит на меня с интересом, будто бы смог прочесть мои мысли, крутящиеся вокруг возможного моего побега, а я отвожу взгляд, потому что если задержу его на лице этого ублюдка, то не сдержусь и попытаюсь всё-таки убить его прямо сейчас.

– Хочешь полететь на макарте, Нура? – спрашивает он вдруг, заставив меня нахмуриться.

Микаэль фыркает в отвращении:

– Она не имеет права голоса, так что перестань спрашивать её.

– Но она и будущая моя жена, Микаэль. Так что я могу интересоваться у неё о её желаниях.

На этот раз тошнота подкатывает уже к самому моему горлу.

В другой ситуации я бы искала помощи от Керана, наверное, даже встала бы за его спину. В детстве он всегда защищал маленькую Нуру.

После случившегося с моими родителями местные детишки частенько пытались задеть меня, пользовались случаем бросать либо едкие слова, либо самые настоящие камни, но Керан всегда был рядом, если не было Мистлока. И они оба, в общем-то, защищали меня, но каждый по-своему: Мистлок любил громко дерзить моим обидчикам в ответ, выкрикивать ругательства, уводя меня подальше оттуда, а Керан обходился действием: хватал детишек за шкирку и выталкивал прочь. Иногда даже отводил к их родителям с угрозами выкинуть их за пределы деревни, если издевательства надо мной продолжатся. А благодаря тому, что Керан с Мистлоком были сыновьями одного из Лидеров Ордена Когтей, никто не смел перечить. А сейчас у меня остался только один защитник – Мистлок, и то, он далеко отсюда и даже не знает, как и чем мне помочь.

– Вот когда станет женой, – снова возражает неугомонный Микаэль, – тогда и будешь брать её как личную вещь, а пока она наша рабыня, я тоже могу ею крутить, как мне хочется.

Для чего же я так ему нужна? Что он хочет вытянуть из того, что я буду его рабыней? Ведь всё не просто так. Может, это какое-то идиотское развлечение у перийцев? А может ему нужна какая-то выгода, равно в той же степени, в какой выгоду получит Хилларк – когда я якобы излечу его от смертельной болезни?

– Что вы сделали с Брикардом? – спрашиваю я, взглянув на люк в полу. Меня не оставляет надежда, что всё ещё можно будет исправить. Есть ведь много противоядий…

– Ничего такого, чтобы ты так сильно печалилась этому, – издевательски говорит Хилларк, снова вызывая во мне желание размазать его по стене. – Он теперь один из Священных Зверей. А ты думала, что мы просто убьём таких ценных Шиэнне людей?

Ох, Всемогущий ад-Дарр…

Они собираются превращать людей в чудищ. Они сделают из них монстров подобно тем, с которыми борются Охотники.

Они превратили величайшего Охотника в одну из тех тварей, которых он искоренял. Нет участи более унизительной и страшной.

– Если ты будешь мешать нам, – зло добавляет Микаэль, – мы подадим Керану ровно тот же яд, и он превратится в одного из подобных уродцев. Хочешь этого?

Я содрогаюсь.

Керан стоит с отсутствующим видом. Он никак не реагирует на брошенные слова, будто его они вообще никак не касались. Настоящий Керан Атталь всё бы сделал, чтобы помешать этим планам. Чтобы поставить на место таких выскочек как Микаэль и Хилларк.

А он ничего не делает.

Ощутив очередную боль, я тем не менее ощущаю новую волну силы. Сдаваться я не хочу. Просто не умею. И я попробую сделать всё, что в моих силах, чтобы что-то предпринять.

И стоит начать с полёта в Каильту завтра.

Ночь, отведённая для сна, выдаётся мрачнее предыдущей. И всему виной, наверное, и последнее событие, с которым я столкнулась, огребая тяжелейшую печаль.

В Святыне холоднее, чем на Сальшане, а дома никак будто и не подогреваются.

Моя постель находится на маленьком балконе дома Хилларка и состоит из острого, будто иглы, сена и твёрдых холодных камней, на которых я лежу. Отсюда я смотрю на созвездия и луну, и ещё молюсь ад-Дарру. Шарф всё также на моей голове, и, к счастью, пока никто не смел снова срывать его. Чтобы я прикрылась от холода, мне вручили плотное одеяло грязного коричневого цвета. Мне его вполне достаточно, чтобы совсем на окоченеть.

– Я присоединюсь? – вдруг раздаётся голос за моей спиной.

Я случайно царапаю ладонь о камни, когда резко оборачиваюсь, чтобы взглянуть на неожиданного гостя.

Это Эфра.

Совершенно не ожидав её увидеть, я сперва теряю связь с реальностью, посчитав, что сплю и мне всё это просто видится.

– Что ты… – начинаю я, а она не даёт мне продолжить, прервав речь своим глубоким грубым голосом:

– Молчи, девчонка.

Замолкаю, уставившись на неё.

На ней по-прежнему одежды Охотников – расшитый золотым чёрный костюм с длинным плащом. Капюшон прикрывает ей тёмно-каштановые волосы. Её шоколадного оттенка кожа блестит при свете Луны. Эфра ловко перепрыгивает препятствие балкона, хватаясь за перила и по итогу оказываясь у моих ног. Я отодвигаюсь чуть назад.

– Тебя завтра отведут в Каильту, ты ведь знаешь об этом? – спрашивает она.

Я безмолвно киваю, по-прежнему не понимая, что происходит. Мне казалось, что она под влиянием яда… А может она и сейчас остаётся отравленной и выполняющей какой-то приказ.

– Ты должна тянуть время, – ведает она мне.

– Эфра, что происходит? Разве они не…

В ответ на мой вопрос, который она прерывает снова, она выставляет руку, показывая мне пальцы, поменявшие свою форму. Теперь они выглядят длиннее и костлявее, заимев острые когти, как у