Святые и Убийцы - Фэя Моран

Спустившись на землю со взмахивающего крыльями существа, я становлюсь источником внимания Святых, встретивших меня возле их грубых скал и холмов и дырявых домов. Поверить не могу, что снова здесь очутилась.

– Убить её, да и всё! – вдруг доносится до меня с одной стороны.

– Скормить богам за предательство! – кричат с другой.

Ко мне вдруг подбегает старушка и плюёт в лицо, заставив меня в ужасе отшатнуться назад. Я даже вижу, как кто-то хватает с земли камень, намереваясь бросить его в меня, пока Керан не повышает голоса:

– Отойдите все! Король распорядился, чтобы Нура дошла до Тидды невредимая!

Его беспрекословно слушаются. Я тем временем вспоминаю, что он для них не просто один из Охотников, а ещё и будущий Лорд Двора Полнолуния.

Вытираю рукавом плевок в лицо, едва сдерживая в себе позывы вырвать из желудка всё, что успела съесть на ужине. В воздухе пахнет затхлостью и сыростью, а на голову мне уже падают первые капли дождя. Здесь скоро станет совсем грязно.

Мы приближаемся к пещерному дворцу, уже знакомому мне. И всё-таки Тидда, кажется, и в самом деле является лидером всех этих людей. Некой местной королевой. Среди толпы я вдруг замечаю копну знакомых рыжих волос, и у меня от увиденного взгляда скрутило желудок от неприязни. Микаэль беспардонно расталкивает жителей Святыни, освобождая себе путь ко мне. Но между нами встаёт Керан.

– Отойди, кусок дерьма, – шипит Микаэль сквозь зубы.

Керан подчиняется без слов, в очередной раз дав мне понять, насколько уязвимым его делает этот яд. Превращает в безвольного раба.

Я стискиваю кулаки. Тем временем Микаэль «Змей» делает несколько шагов в мою сторону. И я не успеваю даже вздоха сделать, как его пальцы сжимаются вокруг моей шеи, толкая назад.

– Думала, что сумела одурачить нас? – говорит он, слишком близко поддавшись вперёд. – Думала, мы вас всех не найдём?

– Убери руки, иначе, клянусь, твоя смерть будет страшна, – хрипло вырывается у меня голос, пока я вцепляюсь ногтями в его руки.

Дышать трудно, но я воспользуюсь последней каплей силы, чтобы раздавить это ничтожество.

А Керан бездействует, глядя на меня безразлично. Настоящий Керан никогда бы так не поступил, и от этого снова становится больно.

Микаэль ослабляет хватку, но вовсе не потому, что сжалился надо мной или испугался моих слов. Скорее, из-за раздавшегося за нашими спинами голоса женщины – Тидды. Он грубо толкает меня, убрав руку с шеи, и я, раскрыв рот, делаю шумные вдохи, компенсируя нехватку воздуха. Затем поднимаю голову. Тидда и Хилларк рядом с ней только вышли из пещеры и теперь стоят у её выступа, глядя на нас свысока.

– Подойди сюда, дитя, – заговаривает женщина.

На этот раз она облачена в чёрную длинную мантию из полупрозрачной ткани, которая просвечивает её грудь. На шее висят толстые ожерелья из золота и маленьких черепов, похожих на головы лесных зверушек. Волосы сострижены по бокам почти полностью, а оставшееся собрано в высокий хвост на затылке.

– Подойди, Нура, – приказывает Хилларк, глядя на меня красными, словно кровь, глазами. – Не заставляй нас повторять дважды.

Керан хватает меня под локоть и выталкивает вперёд. Я подчиняюсь. Люди не сводят глаз с беззащитной девчонки, какой они видят меня, сгорая от ненависти, в чём убедишься, лишь взглянув на их искажённые мрачные лица. Святые похожи на людей, но при этом есть что-что в их чертах, напоминающее о чудищах, которых долгие века убивают Охотники. Святые уподобляются своим Священным Зверям.

Когда я поднимаюсь к пещере, Тидда даёт мне звонкую пощёчину, заставив меня отшатнуться в сторону. Щека горит пламенем. Затем она резко выхватывает мою руку. Я вижу её длинные чёрные когти, похожие на звериные. Женщина срывает с моей головы шарф и внимательно разглядывает волосы, крутя локоны, как будто они внезапно стали ценными для неё.

Я едва не кричу от ужаса и уже хочу прикрыться, как меня хватают крепкие мужские руки по обе стороны.

– Почему же ты не сказала, кем являешься, девочка? – спрашивает она меня.

А я молчу, замерев на месте.

– Ты дочь наших врагов. Тех, кто намеревался разрушить наш благородный мир. Тебе должно быть стыдно иметь такое родство.

Продолжаю молчать, в голове прикидывая разные варианты того, чем всё это может кончиться.

Либо моей смертью, либо…

Даже не знаю.

Тидда кивает самой себе, проводит по моей голове когтями, как будто намеревается вырвать мне кожу. Я пока не совершаю никаких движений, помня слова: «Нура нужна живой».

– Как думаешь, дитя, почему твои волосы окрасились в этот цвет? – спрашивает она меня, наконец убрав руку и с любопытством вглядываясь мне в глаза. У неё они цветом походят на мёд, но белки желтоватые с тоненькими чёрными ниточками.

– Я понятия не имею, о чём вы говорите, – говорю я, уворачиваясь от её налётов.

Хилларк бросает в меня предостерегающий взгляд, напоминая о том, что мне не следует дерзить им.

А я в недоумении.

Решаю сперва вытянуть больше информации, чтобы действовать наверняка.

– Мне кажется, ты точно знаешь, о чём мы говорим, – говорит Тидда.

– Бред. Я ничего не знаю. Откуда? Я всего лишь несчастная девочка-сирота.

Женщина кратко смеётся над моими словами, уверяя меня этим в том, что не считает таковой. Не считает такой, какой меня считают Охотники. Подобные обстоятельства вызывают какие-то переменчивые в груди чувства, потому что я снова слышу о своей значимости. Не беспорядочные унижения.

– Вовсе нет, дитя. – Тидда неодобрительно качает головой. – Ты – драгоценность. Мы все драгоценны в той или иной степени, потому что неповторимы. А ты, будучи дочерью предателей, услужишь нам. Когда наш Бог заберёт тебя себе.

Я молчу. Хочу услышать, что она скажет дальше.

– Среди народа шло много разговоров о выжившей дочери Дарвишей. Мы не придали этому значения тогда. Как оказалось, зря. Они так искусно тебя прятали, что никто не знал о том, что у них вообще был ребёнок. А твои волосы… Они лишний раз отвлекали от тебя внимание. Думаю, мамочка напоила тебя одним из своих ядов, который и отразился на тебе.

Я вспоминаю похожие слова, которыми в Гривинсхаде делился со мной Мистлок.

Новая информация всё больше и больше ставит меня в тупик.

Убийцы только предполагали, что мои белые волосы – результат яда, но теперь, вижу, это может быть правдой, а не домыслами.

– Я ничего не понимаю…

– Я склонна тебе верить, хотя и не должна бы. Ты уже сбежала ранее, ранив и Хилларка, и Керана… Может быть, не отдавать тебя Богу, а сделать