Святые и Убийцы - Фэя Моран

– Что я хочу помочь, – отвечает Керан. – Я поговорю с их лидером сам, как только ты проводишь меня к нему. А до тех пор освободи меня от этих оков.

Я опускаю взгляд к его связанным за спиной рукам. Гляжу на слегка виднеющуюся кожу его крепкой груди из-под порванной свободной рубашки, на тёмные штаны и сапоги.

– Нет, не могу, – отказываюсь я, хотя и делаю это с трудом. Правила безопасности приютивших меня людей гораздо важнее моей глупой влюблённости.

– Хорошо, – понимающе кивает Керан. – Извини. Я не должен просить тебя о том, что поставит под угрозу доверие твоих новых друзей.

За моей спиной вдруг слышится шорох ткани. Я оборачиваюсь, когда в шатёр входит Дарки с таким видом, будто очень устал уже ждать окончания наших разговоров.

Но я успеваю сделать лишь резкий вздох, когда Керан вдруг поднимается со стула без каких-либо проблем, мгновенно вынимает мой кинжал из ножен на поясе и сжимает мои руки в запястьях, заведя их за спину.

– Ничего страшного, – говорит он мне в ухо, пока Дарки замирает, не смея шевелиться. Я чувствую кончик кинжала, упирающийся мне в спину. – Я уже освободился сам.

Глава 19

Брикард

– Эй, что ты делаешь? – хмурится Дарки, замерев на месте.

Вид у него растерянный. Разноцветные глаза загорелись от изумления.

Через ткань своего шарфа я отчётливо ощущаю дыхание Керана, касающееся моего уха, а одна его рука крепко держит меня за оба запястья, пока другая продолжает вжимать остриё кинжала мне в спину.

Конечно, я бы легко высвободилась, будь на месте Керана кто-то другой. Но в таком случае мне пришлось бы отразить угрозу, а значит вонзить кинжал в противника. Разумеется, никакого отношения к Керану подобные действия иметь не могут.

Я мрачнею от своих предположений.

Противоядие не сработало. Оно лишь убрало тёмные ободки в глазах, может даже временно, но разум Керана всё так же одурманен, как был.

– Я… – продолжает Дарки растерянно. Рука виснет у флейты на его поясе, но он её не достаёт и вряд ли достанет. – Давай ты отпустишь её? Ты сейчас не в своём уме… Такое невозможно.

– Заткнись. – Керан дёргает меня назад, прикрывая себя моим телом и обеспечивая себе защиту. – Сейчас мы с Нурой уйдём, но не без твоей помощи. Хочешь ей навредить?

– Что тебе это даст? Зачем ты…

– Отвлеки своих людей. Либо мы выберемся отсюда, либо Нура не выберется живой.

Дарки зло хмурит брови, и только при виде всего этого я осознаю, что дело дрянь. Он больше предпочитает прибегать к методу весёлых переговоров даже если происходит нечто серьёзное, а нахмуренные брови говорят об одном – нет у него никакого плана.

Как же так?

Я стараюсь лишний раз не шевелиться, отлично зная, что могу вызвать этим ещё больший гнев у Керана и непоправимые последствия. Я также не знаю, решится ли Дарки ранить его, если вдруг понадобится…

Но я сделаю всё, чтобы предвидеть и не допустить этого.

– Хорошо. – Дарки кивает, принимая поражение. – Не навреди ей, и я сделаю так, что вы уйдёте отсюда незамеченными. Но как я могу быть уверен, что ты действительно не навредишь ей?

Он блефует. Он знает, что я нужна им живой.

– Нура нужна нам целой и невредимой, – отвечает Керан, делая шаг назад. – Поверь, нам не к чему ей вредить. Сейчас мне нужен повод не убивать её.

– И тем не менее, поверить тебе на слово я не могу.

– Как же будем решать эту проблему?

Под воздействием яда, когда он не притворяется, Керан кажется совсем другим… Каким же иным он предстаёт перед нами: его голос, манера говорить, даже действия.

И как я могла не заметить очевидной разницы?

И как могла не пребывать в подозрениях, слыша, как Керан ограничивается «Нурой» вместо излюбленного «прелесть»? Горько и досадно от собственной же невнимательности, ставшей итогом моей безнадёжной любви.

Дарки уже снимает свою флейту и бросает в сторону, как того хочет Керан. Глаза, полные тревоги, мечутся ко мне.

– Я буду в порядке, – решаю уверить его я.

– Конечно, будешь, – кивает он. – Я в этом не сомневаюсь. Ты не дашь им обидеть тебя.

Он снимает свой плащ и бросает Керану, который в свою очередь ловит одеяние на лету одной свободной рукой. А затем он вдруг резко разворачивает меня лицом к себе. От подобного фортеля я едва не спотыкаюсь.

– Нура, будь добра, надень это на меня, – говорит он. – Мне нельзя убирать рук и отвлекаться.

Мгновение я гляжу в его янтарные глаза, ошибочно выдающие взгляд Керана, однако это не он. И только теперь вижу. Они тусклые, потемнели ближе к середине, словно спустя долгие годы решили вдруг окраситься в иной цвет. Мне не удалось рассмотреть это в темноте. А затем я беру плащ с его рук и накидываю на его крепкие широкие плечи, вытягивая шнурки, завязывающиеся на шее. Меня даже не смущает такое близкое расстояние к его лицу.

К его губам.

– Не забудь про капюшон, – приказывает он мне, когда я ошибочно решаю, что дело сделано.

Я вытягиваю руки за его шею, хватаю и надеваю капюшон ему на голову, скрывая чернильные волосы с белыми локонами на чёлке.

Когда я завершаю исполнение его приказа, он также резко поворачивает меня обратно спиной к себе и начинает идти вперёд полубоком, я в очередной раз чувствую упирающееся мне в бок лезвие ножа.

– А теперь садись, – говорит он, обращаясь к Дарки. – На стул, на котором сидел я.

Дарки не увиливает и спокойно подходит к стулу. От напряжения у него выступил пот на лбу, и я уверена, что и сердце, наверняка громко барабаня по его грудной клетке, отлично доказывает его волнение. Он смиренно садится, и мы все знаем, что Керан задумал.

– Привяжи его, – приказывает он мне в ухо, выталкивая вперёд. – Но если сделаешь хоть одно неверное движение, всё ваше убежище будет безжалостно уничтожено. Я могу вам это обещать. Ты веришь мне, Нура?

– Да, – без раздумий отвечаю я, потому что точно знаю, что такое провернуть он сможет с лёгкостью.

– Тогда делай, что велено. Свяжи его крепко. Так, будто не хочешь, чтобы он сбежал.

Я поворачиваюсь к Дарки, медленно подхожу к нему, а за спиной глаз с меня не сводит Керан. У меня совсем нет возможности что-нибудь предпринять: любое моё лишнее движение будет воспринято как попытка ослушаться, так что мне придётся следовать