Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– А в армии он служил?

– Служил. Под Владимиром. Но там была очень крупная дедовщина как раз перед ним. Там много поувольняли офицеров, и он попал туда. Но там такого уже не было.

– И вот 2022 год.

Андрей с отцом

– Да. Сентябрь. Мне звонят насчет Андрея. Ему повестка. Я объясняю: «Мой сын в Воронеже». Звоню Андрею: так и так, вот тебе повестка по мобилизации. На что он мне ответил: «Я прятаться не буду. Сейчас выезжаю». Утром выехал из Воронежа, в обед приезжает в Кантемировку. Даже домой не зашел. Собирали их в Доме культуры. Пришел в Дом культуры, а из Дома культуры их сразу повезли в Богучар. Так что, он и дома не побыл. В Богучаре он побыл два дня, а те, кто с ним был, они были два с половиной месяца. А он два дня побыл, и его сразу на Валуйки. И с Валуек через день уже на танк и в Кременную. Считай, с момента мобилизации, через неделю он был в Кременной.

– А кем?

– Он в армии был танкистом, заряжающим, и здесь на танке его туда. История такая, что два экипажа их направили, как он рассказывает, на защиту какого-то моста. Как сын рассказывает, его танк пришел в негодность, не знаю, что там, но танки были старые, и его танк эвакуировали в Валуйки. А второй танк, их подорвали, и экипаж два с половиной месяца выбирался своим ходом. Про них уже и забыли. А мне звонят из военкомата: «Где ваш сын?» – «Как где? Вы же его призвали». А его потеряли в списках: где он и чего. Ну знаете, у отца сразу мысли какие: «неужели он куда-то там…» (плен, отбился от части. – Примеч. авт.). Я звоню Андрею по телефону: Андрей, так и так, ты где? «Я здесь, пап, в Валуйках». Потом он был в Бирюче. Ему предложили в рембат.

На ремонте

Мне отец прислал грамоту за подписью командира войсковой части 41718 о награждении младшего сержанта Жилы Андрея Сергеевича в честь 2‑й годовщины образования 215 ремонтно-восстановительного батальона.

– То есть он вышел оттуда?

Сергей Владимирович:

– Да, когда его танк был разбит, его привезли туда. И ему предложили в рембат. И вот он был в рембате, не знаю, но больше полгода. Он говорит: «Пап, руки отваливаются. Крутим, вертим, эти болты-гайки закручиваем». Говорит: «Я уже с закрытыми глазами могу танк весь собрать и разобрать».

Андрей в части

Потом ему предложили перейти в роту эвакуации. На БРЭМ[50]. И его переводят в роту эвакуации. Рота для чего? Вытягивают с передовой разбитую технику. Ребят. И его в эту роту. И вот они периодически, по очереди, выезжают «за ленточку». Эвакуируют… И вот последний выезд. Его направили туда.

Андрей с экипажем

– Кем он там?

– Сцепщиком. Но по всем специальностям мог…

– Мастер на все руки…

– Да. Мы с ним периодически поддерживали связь. И в один день, второй, дня четыре от него нет никаких вестей. Уже у меня мысли разные…

– Да тут через день будут мысли…

– И потом в «Одноклассниках» со мной на связь выходит девушка, она сама из Белгорода. И говорит: «Сергей Владимирович, вы не переживайте, сын… – заплакал. – Жив. Здоров. Только раненый. Лежит в госпитале». Дала номер. – Жила произносил слова через силу. – Я сразу перезвонил на этот номер. Документы Андрея остались там, на Украине. Там они жили в каком-то подвале, где обычное их место жить.

Это потом уже ребята привезли телефон и все передали. А поначалу… Что я хочу сказать. Спасибо огромное его ребятам. Экипажу, – голос Сергея Владимировича дрожал. – Не бросили его! Он, ну как там. Андрей потом сказал: они только разбитый танк подцепили вытягивать, и тут сразу прилеты. А они на броне сидели втроем. Андрей сидел с краю. И у него зацепило всю левую сторону. И он весь в крови. Ребята под бомбежкой отцепили этот танк и быстро повезли Андрея в госпиталь.

Представлял, как мчалась бронированная махина по заснеженному полю, увозя раненого бойца.

Это чудо, что спасли ногу

Сергей Жила:

– Там же, на Украине. Он потерял много крови. Нога лежала на груди, на одних ниточках лежала. Это чудо, что ему спасли ногу. Спасибо хирургам, которые на Украине… Не могу, – отец не мог успокоиться и швыркал носом, речь его прерывалась, восстанавливалась, – спасли ему ногу. Потом из госпиталя на Украине отправили в Валуйки. Из госпиталя в Валуйках переправили в Белгород. Вот девочка из Белгорода и нашла меня. Ее зовут Ира.

– Медсестричка…

– Да.

«Вот о Ире тоже надо написать».

В госпитале

Отец:

– И Андрея с Белгорода на самолете переправили в Петербург. У него серьезное ранение: левая сторона, рука и нога. На данный момент у него в руке, где кисть, восемь осколков. Они останутся пожизненно.

В присланном фото я рассматривал осколки: обрубки железа разных размеров, форм, с заостренными углами.

Из меня рвалось: «Сволочи. Чем стреляют…»

Представлял, как эти железяки могли рвать тело человека.

Сергей Жила:

– Нога выше колена разбита вся. Не было ни мяса, ни костей. Одни ниточки. Чудом спасли ногу. Скоро будет полгода, как он в госпитале. 16 декабря 2023 года он был ранен.

– Вы говорите, 16 декабря. А ведь был сильный мороз…

– Вот вам и мороз… Его в Питере в один госпиталь, потом во второй, в третий, а сейчас из госпиталя перевели в санаторий. Недавно он только начал на костылях ходить. Но он еще на ногу не становится, в коляске все время ездит.

– Сейчас в санатории в Заозерске. Ленинградская область. Недели три там пробудет, и командир части Андрея пообещал выделить ему машину, чтобы приехать за ним. Его через две недели должны привезти в Курск на ВВК. Если не получится, будем своим ходом добираться. Или я поеду за Андреем, или он на поезде. Сначала хотели на самолете, но только до Москвы. Потому что в Воронеже закрыт аэропорт, в Ростове тоже закрыт… Командир сказал, что Андрея представили к награде, а к какой, неизвестно. А дальнейшее, в