Из пережитого - Юрий Кириллович Толстой

– морскому страхованию по советскому и иностранному праву. Хотя от этой проблематики я был далек, Иоффе обязал прочитать диссертацию и меня (эту диссертацию мне пришлось в конечном счете читать по меньшей мере три раза). Внимательно изучив диссертацию (а к этому меня приучили Венедиктов и Райхер), я пришел к выводу, что она выполнена на должном уровне, хотя и сделал по ней ряд замечаний. Написанная на основе иностранных источников, главным образом англо-американских, нам по большей части неизвестных, диссертация ставит и решает сложные цивилистические проблемы. Следуя методе, принятой в англосаксонской литературе, автор выходит на высокую теорию через призму конкретных вопросов, а не путем абстрактных теоретических рассуждений, как это принято в континентальной литературе (главным образом – германской), да и у нас. Иоффе же пришел к выводу, что в работе никакой теории нет, и стал вешать на своего некогда любимого ученика всех собак. Разумеется, я мириться с этим не мог и защищал Мусина. В конечном счете Мусин через несколько лет успешно защитил диссертацию, хотя «друзья» по кафедре, голосовавшие за допуск диссертации к защите, на самой защите диссертации выступали против присуждения ему докторской степени[61].

И, наконец, перевод одного из наших коллег на должность старшего научного сотрудника для «завершения» докторской диссертации. Отсидев сиднем два года в докторантуре, этот ученый вернулся на педагогическую стезю, ничего не опубликовав и, как и следовало ожидать, не защитив никакой диссертации. Не защитил он ее и поныне. Но свою миссию он выполнил – Собчак был взят на кафедру.

Наконец, есть и сугубо личные причины, помешавшие Иоффе трезво и взвешенно оценить обстановку и на кафедре, и на факультете. Это гибель его пасынка Алика и автомобильная катастрофа, в которую он попал.

У жены Иоффе был от первого брака сын Алик, который окончил вуз. Алик женился, у него родился сын. И вдруг мы совершенно неожиданно узнаем, что Алик застрелился. Для Иоффе это было страшным потрясением, от которого он, по крайней мере до отъезда из Советского Союза, так и не смог оправиться. В минуту откровенности (а это бывало все реже) он говорил мне: «Вы не представляете себе, какая обстановка царит у нас дома». О причинах ухода Алика из жизни ничего достоверного сказать не могу. Это был очень милый, застенчивый, как мне кажется, юноша, причем Иоффе относился к нему, насколько я мог наблюдать, внимательно и тактично. Хотя к тому времени наши отношения изрядно испортились, мне было искренне жаль Иоффе, но я не знал, как это выразить.

Вторая причина – автомобильная катастрофа, в которую попал Иоффе в районе Пушкинских гор. У машины, которой он управлял, отвалилось колесо, и она, перевернувшись, свалилась в канаву. Иоффе и его жена получили травмы, но чудом остались живы. У Иоффе было сотрясение мозга. К счастью, дочь Зину, которая была с ними в поездке, они до этого отправили в Ленинград, и она в аварию не попала.

Весь этот комплекс причин в конечном счете и привел к тому, что Иоффе все более терял контроль над собой и мог выйти из равновесия из-за любого пустяка.

После того как диссертацию Собчака зарубили в Институте государства и права АН СССР и мне пришлось уйти с кафедры, мы перестали поддерживать с Иоффе какие бы то ни было отношения, даже не здоровались. Так продолжалось вплоть до отъезда Иоффе за бугор, куда предварительно отправилась его дочь Зина с семьей. В 1980 году Иоффе исключили из партии, где он состоял, кажется, с 1940 года. Выбыла из партии и его жена, тоже коммунистка со стажем.

Интересная деталь: Иоффе был исключен из партии чуть ли не в день его шестидесятилетия, в январе. Последний раз я видел Иоффе 30 или 31 августа 1980 года в Комарово. Дело в том, что я снимал дачу (точнее, веранду и две маленькие комнатки без печки – на большее мне было не потянуть) недалеко от того места, где у Иоффе была собственная дача. Вот как до конца переплетались наши судьбы! Поздним вечером я быстро шел к станции по шоссе вдоль железнодорожного полотна, чтобы успеть на электричку, так как назавтра было назначено первое после отпуска заседание кафедры. Шел дождь, и я был в плаще и, кажется, с зонтом. Впереди меня шли двое мужчин, явно под Бахусом. По голосу в одном из них я узнал Иоффе. Он что-то рассказывал своему собеседнику о посещении Большого дома, видимо, в связи с хлопотами о выезде. Вначале Иоффе отказали в разрешении на выезд, кажется, в связи с тем, что он во время войны имел отношение к разведке и служил в ведомстве Абакумова. Я, разумеется, не стал прислушиваться и, не оборачиваясь, их обогнал. Больше я Иоффе не видел.

Через несколько месяцев в Ленинград, чтобы проститься с Иоффе, приехал наш общий товарищ. Теперь его можно назвать – это был В. И. Кофман. Когда мы встретились, я просил передать Иоффе, что не держу на него зла. Насколько известно, он это сделал. 8 мая 1981 года Иоффе уехал. Сейчас он в Америке, в штате Коннектикут. До последнего времени преподавал в тамошнем университете. Материально благоденствует. Зина с сыном Андреем, ровесником моему сыну, живет в другом штате. Думаю все же, что кошки у Иоффе скребут и его звездный час был здесь. Во всяком случае, если бы он остался, то смог бы принести несомненную пользу, хотя не уверен в том, ужился бы он с демократами. Будучи как юрист намного выше тех, кто находится сейчас на гребне волны, он без обиняков высказывал бы им все, что о них думает. А люди этого не прощают. Но, конечно, сейчас можно лишь догадываться, как сложилась бы его судьба. Мне же искренне жаль, что пути наши так круто разошлись, причем я виноват в этом в не меньшей степени, чем он. В пору дружеского общения он не раз говорил мне, что на факультете для него нет человека ближе, чем я. Могу сказать то же самое. Действуя рука об руку, мы могли бы достичь неизмеримо большего, чем поодиночке. В этом я уверен[62].

Вскоре после ухода с кафедры гражданского права (я перешел на кафедру государственного права, где «отсиживался» в течение трех лет) мои бывшие коллеги вдогонку швырнули в меня увесистый ком грязи. Расскажу все по порядку. С 1959 года я волею судеб начал заниматься жилищным правом. Произошло это так. Университетское издательство обратилось к факультету с предложением подготовить юридический справочник для