Берлин-45 - Сергей Егорович Михеенков

службы ГСМ фронта, который сопровождал поезд до Баку или Грозного, там принимал меры к быстрейшему наполнению его горючим, а затем в пути всеми правдами и неправдами “проталкивал” вверенный ему поезд. Доставив его до фронтового склада ГСМ, офицер быстро сливал горючее и снова отправлялся в Баку или Грозный».

В ходе Белорусской наступательной операции только моторы 1-го Белорусского фронта поглотили более 100 000 тонн горючего. Размышляя о действиях своего фронта в ходе операции «Багратион», Антипенко заметил: «Начальник тыла всегда за всё в ответе. Его сила – в умении сохранить резервы до самого конца операции».

Как известно, кризисные ситуации в период наступления возникают на финальной стадии марша, когда войска уже не просто устали, а выдохлись, израсходовали свой наступательный ресурс, и материальный, и моральный. Противник это знает и старается именно в этот момент мощной контратакой, заблаговременно накопив достаточное количество сил, восстановить утраченные позиции. История боёв 1-го Белорусского фронта сохранила эпизоды, когда командующий и его штаб не сразу давали добро на захват плацдарма на исходе наступления. Плацдарм был нужен. Очень даже нужен. Для обеспечения нового рывка вперёд. Но одно дело его захватить. С ходу перемахнуть водную преграду, иногда по мосту, который впопыхах не успел взорвать или сжечь противник. Но потом начиналось главное – плацдарм надо было удерживать и по возможности расширять. Однако именно в это время приходил в себя противник и предпринимал, как говорят штабные, ряд мер к ликвидации плацдарма.

Одиннадцатого июля 1944 года, когда войска уже добивали остатки боеприпасов, а танки наступавших частей дожигали последнюю заправку горючего, 65-я армия генерала П. И. Батова своими авангардами подошла к реке Шаре.

Маршал Рокоссовский выслушал доклад командарма и спросил:

– Что не веселы, Павел Иванович?

– Вот какое дело, Константин Константинович. Перепрыгнуть-то через Шару я перепрыгну. Но как удержать плацдарм, ума не приложу. Артиллерия без снарядов, танки без солярки, в ротах последние гранаты раздали. Спихнут они меня в реку…

– Сколько вам нужно грузов и каких, чтобы захватить плацдарм за Шарой и прочно удерживать его?

Генерал Батов тут же назвал заранее заготовленные цифры.

– Хорошо. Сейчас выезжаю к вам. От вас по телефону переговорю с Антипенко. Пока за Шару не суйтесь.

С КП Батова Рокоссовский позвонил своему заместителю по тылу:

– Николай Александрович, можем ли мы в самое ближайшее время подать Батову пятьсот тонн боеприпасов?

Генерал Н. А. Антипенко молчал. Только когда маршал переспросил, он произнёс:

– Да, слушаю.

– От этого зависит судьба всей операции. Не требую от вас немедленного ответа, чтобы не получить опрометчивый ответ. Подумайте. На подсчёты вам даю два часа. Если нет такой возможности, так прямо и скажите. Я задержу дальнейшее продвижение войск.

Антипенко со своими офицерами тут же кинулись «снимать остатки». Оказалось, снаряды есть, патроны и гранаты – тоже. Если горючее перенаправить в 65-ю, то и его хватит. Переговорили с командирами автомобильных полков. Выехали в расположение, выступили перед водительским составом: «Все, кто не выпадет из графика, будут представлены к правительственным наградам».

Забегая вперёд, скажу, что, согласно документам, пробег машин в сутки в некоторых подразделениях достигал 430–470 километров. На выполнение задачи шофёрам потребовалось 47 часов. Порой из-за нехватки грузчиков водители сами загружали кузова своих машин. Награды получили все.

Генерал Н. А. Антипенко через два часа позвонил маршалу:

– Боеприпасы в наличии есть. Транспорт подготовлен. Готовы приступить в ближайший час.

Тыл выполнил приказ маршала. А вслед за ним и войска генерала Батова форсировали Шару и захватили на немецком берегу плацдарм, который в дальнейшем сыграл роль трамплина для прыжка вперёд.

7

Наступление, как известно, это вдобавок ко всему ещё и трофеи.

Войска захватывали города, деревни, промышленные районы, станции. В некоторых из них располагались склады, забитые продовольствием, различным имуществом, на станциях стояли вагоны с боеприпасами, лошадьми, вооружением и воинским снаряжением. Многое из захваченного можно было тут же пускать в дело. Но прежде всё это необходимо было поставить на учёт. И это тоже была забота одной из тыловых служб.

Н. А. Антипенко: «По прежнему опыту мы знали, что противник при отступлении ничего “приличного” нам не оставляет; приведённые в негодность, облитые бензином и подожжённые автомашины, артиллерия и танки никого не привлекали, кроме представителей трофейной службы. Иное положение сложилось во время Белорусской операции. Видимо, противник не ожидал того, что наши войска так стремительно выйдут ему в тыл и захватят крупные склады с продовольствием и разным другим имуществом. А случилось именно так: в районе Осиповичей нашими передовыми частями были захвачены в полной пригодности тысячи тонн муки, крупы, сахара, миллионы банок сгущенного молока, консервов. Поскольку трофейная служба охраны у складов не выставила, а все двери были открыты, то любая воинская часть, проходя мимо, считала нужным пополнить свои запасы. С большим опозданием удалось навести порядок и учесть оставшееся имущество».

Урок тыловики усвоили, впредь перед наступлением знакомились с разведданными, изучали экономику районов, в которые вступали войска фронта, чтобы наперёд знать хотя бы предположительно, какие трофеи возможны впереди.

Кроме того, трофейные команды с помощью местного населения собирали на местах боёв оружие, снаряжение, стреляные медные гильзы. Гильзы шли на переплавку как особо ценное сырьё для военной промышленности.

Когда советские войска очистили от немецких войск районы Западной Украины и Западной Белоруссии и началось вооружённое противодействие со стороны националистических групп и формирований различного толка, на тыловые службы легла обязанность охраны тыла, коммуникаций, объектов инфраструктуры. Повсеместно организовывались комендатуры. Советская власть нуждалась, кроме хозяйственной, в мощной и конкретной военной поддержке.

8

Начался заграничный поход Красной армии. Войска 1-го Белорусского фронта вступили на территорию Польши. У тыловиков сразу появились новые проблемы. Заготовки, расквартирование, захоронение убитых, транспортировка грузов, размещение госпиталей, складов с боеприпасами и продовольствием. Всё это предстояло делать на чужой земле, населенной другим народом, у которого свои обычаи, образ жизни, другая вера, другой политический и социальный строй. Личному составу перед вступлением в Польшу внушили, что они входят в дружественную страну как освободители, а поэтому должны вести себя соответственно, «не роняя высокого звания воина Красной армии».

Поляки же в большинстве своём видели в красноармейцах тех, с кем воевали двадцать с лишним лет назад. Впрочем, постепенно отношения стали налаживаться. Появились общие интересы, взаимовыгодные контакты, польское население стало активнее идти на сотрудничество с Красной армией и её тыловыми организациями. Воюющие части прошли Польшу и были уже на Одере, а их тылы остались. К счастью, новое правительство Польши в августе 1944 года приняло ряд важнейших законов об обязательных государственных военных поставках. У крестьян появился твёрдый заработок, а у Войска Польского и Красной армии – хлеб, мясо, овощи, фрукты.

За годы войны польский народ понёс колоссальные потери. Если США потеряли 0,2 процента своего населения, Англия – 0,8, Германия – 10, СССР – 14,2, то Польша потеряла около 18 процентов населения – немногим больше шести миллионов человек. Какое-то количество поляков воевало в рядах вермахта, поэтому потери шли одновременно с двух сторон. А если прибавить к этому непокорную Армию Крайову, которая вначале воевала в немецком тылу, а потом в тылу наступающей Красной армии, то надо признать, что храбрые и воинственные поляки в годы Второй мировой войны смогли создать целых три фронта. И гибли на всех трёх.

Красная армия, с боями отбросив немцев за Одер, тут же приступила к восстановлению железных и шоссейных дорог, мостов, депо, подвижного состава. После войны эта инфраструктура была целиком передана полякам. Верховный главнокомандующий приказал передать из парка 1-го Белорусского фронта 500 грузовых машин и несколько сотен тонн горючего в распоряжение польского правительства. Как впоследствии признавался генерал Н. А. Антипенко, «это было нам тогда нелегко сделать». Ещё бы, транспорта всегда не хватало. Приходилось экономить, при любой возможности старались заменить автомобильные перевозки железнодорожными. А ведь отдали лучшие машины, новые или недавно поступившие. Убыль автомобильного транспорта заставила более энергично восстанавливать железнодорожные перегоны, строить новые ветки в объезд крупных городов.

В этот же период поступила просьба Польского комитета национального освобождения правительству СССР о предоставлении формируемому на основе 1-й и 2-й польских армий трёхсоттысячному Войску Польскому тяжёлого и лёгкого стрелкового вооружения.