Маршал Победы Жуков - Сергей Анатольевич Жевалов

А в книге «Разгром» мистер Резун с гордостью сообщает о том, что Советский Союз – первая страна в мире, где были созданы крупные механизированные соединения:

«В 1938 году названия корпусов изменили. Они стали называться танковыми. Но их структура и суть оставались прежними – это были мощные ударные соединения, основное ядро которых составляли танковые подразделения и части. Эти корпуса создавались для нанесения внезапных сокрушительных ударов, проведения самостоятельных стремительных глубоких операций в отрыве от малоподвижных пехотных масс. Ни у кого в мире в то время не было ничего подобного. Мы были первыми в мире. Нам есть чем гордиться»[463].

И в той же книге «Разгром» он пишет, что для реальных боевых условий, которые предъявляла Великая Отечественная война, танковые корпуса оказались недостаточно крупными механизированными соединениями, поэтому в Германии и в СССР в ходе войны были сформированы танковые армии, которые могли решать стратегические задачи:

«Имея и теорию, и инструмент прорыва, Красная Армия всегда (хотя иногда и с трудом) в конечном счете взламывала любую теоретически непреодолимую оборону – от японской полевой в знойных степях Монголии и заснеженной “линии Маннергейма” до укрепленных полос на Зееловских высотах на подступах к Берлину и японских укрепленных районов в Маньчжурии.

И ещё одно фундаментальное отличие. Танковые армии в Советском Союзе были действительно танковыми армиями, так как их основу составляли танковые соединения и части с необходимыми средствами усиления и поддержки.

В армии Германии под термином “танковая группа”, затем “танковая армия” понималось огромное объединение, основу которого составляли пехотные дивизии. Были в составе такой группы или армии и танковые дивизии, но, как правило, в меньшинстве»[464].

Глава 13

Во всем виноват военторг

В книге «Святое дело» заламаншский «стратег» отмечает, что для ОБОРОНЫ Польши нужно было создавать три группировки войск: западную, северную и южную:

«Что бы делал любой, даже не самый умный стратег в этой ситуации? Он либо не выводил бы свои войска на подступы к Берлину и, следовательно, не требовал бы коридоров через Польшу, либо вывел бы свои войска почти к самому Одеру, но развернул бы целый фронт численностью не менее миллиона бойцов на север, чтобы не допустить удара в тыл своим войскам из Восточной Пруссии. Кроме того, еще один фронт такой же численности он должен был бы развернуть лицом на юг, чтобы защитить себя от удара с территории Чехословакии.

Польша в 1939 году представляла собой как бы один большой коридор с востока на запад. В случае его использования для движения на запад следовало защитить свои войска от ударов как с севера, так и с юга. Проще говоря, Сталин, даже если бы он не был людоедом, был бы все равно вынужден разворачивать в Польше не один фронт, а три: на запад, на север и на юг»[465].

Именно так и были расположены советские армии в Белостокском выступе! На 187-й странице мистер Резун сообщает об оборонительном расположении советских армий в районе Белостокского выступа:

«Слабость 10-й армии заключалась совсем в другом. Эта армия находилась на острие клина, врезавшегося во вражескую территорию. Уже в мирное время 10-я армия с трех сторон была окружена германскими дивизиями. Далеко позади на ее флангах у основания клина находились относительно слабые армии: правее – 3-я армия генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова, левее – 4-я армия генерал-майора А.А. Коробкова. Позади 10-й армии – 13-я армия, но она находилась в стадии формирования».

Белостокский выступ нужно было оборонять, поэтому северную сторону выступа обороняла 3-я армия генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова, южную сторону выступа должна была оборонять 4-я армия генерал-майора А.А. Коробкова, а самую опасную – западную сторону выступа – 10-я армия генерал-майора К.Д. Голубева. Всё логично, три стороны Белостокского выступа – три советские армии, обороняющие его и одна армия в резерве.

На той же 187-й странице английский «выдающийся писатель, историк и военный аналитик» снова врет о том, будто бы советским летчикам в начале Великой Отечественной войны запрещалось отбивать нападение противника:

«Если летчик в воздух не поднимется, ему ничего не грозит. Если поднимется и будет отбивать нападение противника, тогда или немец его собьет, или чекист после возвращения на аэродроме пристрелит. Чтобы другим неповадно было на провокации поддаваться».

На самом деле советские летчики мужественно и героически вступили в схватку с германскими агрессорами с первых минут Великой Отечественной войны, и никто их за это не арестовывал:

«В чрезвычайно трудных условиях в бой с фашистскими стервятниками вступили летчики Западного фронта и наносили им ощутимые потери. В течение первого дня войны они совершили 1896 боевых вылетов, уничтожив более 100 самолетов противника.

В первый же день войны в небе Белоруссии славные наши соколы применили воздушный таран.

На тридцатой минуте войны командир звена 124-го истребительного авиационного полка 9-й смешанной авиационной дивизии лейтенант Д.В. Кокарев таранным ударом сбил фашистский самолет, а сам благополучно приземлился на своем аэродроме. Его подвиг был отмечен орденом Красного Знамени.

10-я смешанная авиационная дивизия под командованием полковника Н.Г. Белова выполняла задачи по прикрытию сосредоточения наших войск на брестском направлении. В 5 часов 20 минут в районе Пружан летчики 33-го истребительного авиационного полка вступили в неравный бой с врагом. Штурман эскадрильи лейтенант С.М. Гудимов меткой очередью сбил бомбардировщик, но его машина была подбита. Не выходя из боя, он бросил свой объятый пламенем краснозвездный истребитель наперерез врагу и таранным ударом заставил рухнуть на землю еще один вражеский самолет.

По десяти и более боевых вылетов в день совершали летчики 123-го истребительного полка. В краткой боевой истории части за 22 июня 1941 г. есть такая запись: “Четыре истребителя (капитана Можаева, лейтенантов Жидова, Рябцева и Назарова) вступили в бой с восемью Ме-109. Самолет лейтенанта Жидова был подбит и пошел на снижение. Три фашиста, видя легкую добычу, сверху стали атаковать его, но капитан Можаев, прикрывая выход из боя лейтенанта Жидова, меткой очередью срезал один «мессершмитт», а другой фашистский самолет был подожжен лейтенантом Жидовым. В конце боя у лейтенанта Рябцева был израсходован весь боекомплект. Лейтенант Рябцев, не считаясь с опасностью для жизни, повел свой самолет на самолет противника и таранным ударом превратил его в обломки.

В этом бою были сбиты три фашистских истребителя при одной своей потере”.

В четырех воздушных боях первого дня войны принял участие командир 123-го авиационного полка майор Б.Н. Сурин и лично сбил три вражеских самолета.

Всего, как указывается в боевой истории 123-го