Светоч дружбы. Восточный альманах. Выпуск четырнадцатый - Михаил Иванович Басманов

каждая строфа представляет собой нечто законченное и служит выражению одной идеи, будь это чувство любви, уход от мира или политика, в полной и искусно завершенной форме. Исключительная сила концентрации, которой обладает санскрит, достигает здесь своего апогея; впечатление, производимое на ум, есть впечатление совершенного целого, части которого неразрывно связаны взаимной необходимостью и которое не может быть воспроизведено средствами языка аналитического строя, подобного английскому, где то же самое содержание приходится передавать не одним предложением, синтаксически слитым в целое, подобно идее, которую оно выражает, но серией рыхло связанных самостоятельных предложений».

Действительно, лирика Бхартрихари демонстрирует наивысшие выразительные возможности санскрита, предполагающие ювелирное, отточенное мастерство во владении всеми его ресурсами, обостренное ощущение нюансов значения каждого слова, каждой формы.

Метрико-силлабическое стихосложение, характерное для поэзии на санскрите, предоставляло большие возможности выбора размеров, эмоциональное насыщение которых позволяло с наибольшей выразительностью передать идею и построить образ. Бхартрихари в своих трехстах строфах использовал двадцать четыре размера, отдавая предпочтение таким, как шардулавикридита («разыгравшийся тигр»), шикхарини, васантатилака, ануштубх и срагдхара. Широко обращаясь к богатой лексике и синонимике санскрита, к его гибкой и неисчерпаемой системе словообразования, к образам индийской мифологии, он вкладывал в каждую строфу исключительно богатое содержание. При всем этом ему в высшей степени присуще чувство художественной меры.

Строфы Бхартрихари приобрели громадную популярность и значительно воздействовали на дальнейшее развитие поэзии в Индии вообще, многие из них вошли в многочисленные поэтические антологии, наложили свой отпечаток на поэтов, писавших как на санскрите, так и на различных языках. На языке телугу, например, его воздействие проявилось в том, что в ней развился жанр шатак, породивший около девятисот произведений этого жанра. Среди них и шатака Веманы, замечательного сатирика XVIII века. Многие поэты на разных индийских языках создавали свои шатаки, а с XVIII века начинается собственно переводческая практика, и строфы Бхартрихари переведены на основные языки народов Индии.

А. Рогер положил начало традиции перевода строф Бхартрихари на европейские языки — уже в XVII веке появились выполненные с голландского французский и немецкий переводы, причем немецкий перевод был включен в состав сборника с описанием путешествий на Восток, изданного в 1694 году. После этого к строфам Бхартрихари обращался И.-Г. Гердер, поэтически изложивший около пятидесяти строф индийского поэта в своих «Раздумьях брахмана».

Начало XIX века принесло весьма важную перемену в судьбах творческого наследия Бхартрихари — в 1804 году появилось первое печатное издание текста «Шатакатраям» на санскрите, а в 1835 году немецкий ученый Петер Болен впервые издал критический текст памятника с переводом на латынь и его исследованием. Переведенные П. Боленом на латынь и немецкий язык строфы Бхартрихари привлекли внимание Г. Гейне, и одна из них обрела новую жизнь в его стихотворении:

Девушку юноша любит,

А ей по сердцу другой,

Другой полюбил другую,

И та ему стала женой…

К концу XIX столетия строфы Бхартрихари были переведены на английский, французский, итальянский языки. Нарастал интерес к поэзии Бхартрихари в самой Индии — появляются в XIX—XX веках переводы на бенгали, панджаби, хинди, каннада, телугу, ория и другие.

Знакомство русского читателя с поэзией Бхартрихари началось с переводов Н. Берга, В. Миллера, поэта-народовольца М. Д. Михайлова, к его строфам обращался К. Д. Бальмонт, но все эти переводы выполнялись не непосредственно с санскрита, а с европейских переводов.

В 1928 году непосредственно с санскрита на украинский язык избранные строфы Бхартрихари перевел советский украинский индолог П. Г. Риттер.

Завоевание народами Индии политической независимости стимулировало во всем мире значительный интерес к их культурному наследию, в том числе и к поэзии Бхартрихари. Появляются новые переводы — на чешский, английский, немецкий, испанский, многочисленные статьи и исследования. В Индии издается критический текст строф Бхартрихари, подготовленный Д.-Д. Косамби, посвященный ученым «Священной памяти блистательных гениев Маркса, Энгельса, Ленина, провозвестников нового человеческого общества».

За последние два десятилетия появился ряд работ советских исследователей о Бхартрихари, переводы строф из «Шатакатраям» в журналах, отдельных изданиях и антологиях, в частности в томе «Библиотеки всемирной литературы» — «Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи и Японии», полный научный перевод «Шатакатраям».

Все это свидетельство глубинного интереса советских людей к творчеству Бхартрихари как одной из замечательнейших вершин культурного наследия народов Индии и мировой лирической поэзии. Знакомство с «Шатакатраям» расширит представление нашего народа о духовном мире народов средневековой Индии, познакомит с еще не известными ему сторонами индийской литературы раннего средневековья. Оценивая значение поэзии Бхартрихари, выдающийся индийский филолог К. Чайтанья пишет:

«Около тринадцати веков прошло со времени Бхартрихари. Но прочтите его стихи — и вы поймете, что пришли в соприкосновение с темпераментом, вполне современным, вашим современником в неустанном, напряженном исследовании вселенной и человеческой личности».

Бхартрихари

ШАТАКАТРАЯМ

НИТИШАТАКА, ИЛИ СТО СТРОФ О МУДРОСТИ ЖИТЕЙСКОЙ

*

Тому, кто объял Вселенную{1},

С пространством слился и временем,

Кто воплощает всезнание,

Постиг свою суть исконную,

Тому, кто, покоя исполненный,

Являет блистанье истины, —

Ему воздадим единому

Достойное прославление.

*

Мудрецы одурманены алчностью,

Обуяла гордыня властителей,

Все иные — во власти невежества,

И бессильно мое красноречие.

*

Легко невежду удоволить,

Намного легче удоволить мудрого,

Но даже Брахма{2} не поладит

С глупцом, уверенным в своих познаниях.

*

Возможно вырвать жемчуг

Из челюстей морского чудища,

И пересечь возможно

Бескрайний океан бушующий,

Возможно злобной коброй,

Как праздничным венком, украситься,

Но с дураком спесивым

Вовеки невозможно сладиться.

*

Силачу случается

Из песка хоть каплю масла выдавить,

И порою жаждущий

Губы увлажнит водою марева.

Даже некто, в странствиях,

За рога изловит зайца быстрого,

Но глупца упрямого

Удоволить — нет на свете способа.

*

Кто слона могучего

Стеблем лотоса связать пытается

И алмаз блистающий

Просверлить тычинками цветочными,

Хляби океанские

Каплей меда подсладить пчелиного —

Тот с наивным сходствует,

Мнящим гимнами наставить неучей.

*

Творец, лишь себе подначальный,

Для невежества создал укрытие.

Особенно в обществе мудрых

Украшается неуч молчанием.

*

Едва прикоснувшись к Познанью,

Я слону, что от гона в безумие впал, уподобился,

Уверил себя, ослепленный,

Что