Светоч дружбы. Восточный альманах. Выпуск четырнадцатый - Михаил Иванович Басманов

науки постиг и вполне обладаю всеведеньем.

Когда ж не спеша, постепенно,

Я в общенье вступил с мудрецами, познавшими истину,

Сознал себя попросту глупым

И меня лихорадка безумия напрочь покинула.

*

Ослиную тухлую кость,

Червивую, в липкой слюне,

Мяса вовсе лишенную,

Грызет с наслаждением пес

Бесстыдно, хоть рядом стоит

Божество наивысшее.

Ничтожество не смущено

Ничтожеством действий своих

И стремлений ничтожеством.

*

С небес на Шиву, на Стрелометателя{3},

А с темени Шивы — Зверовластителя,

На хребет Гималайский, на Земледержателя,

С хребта, к Океану — Водохранителю —

Низвергается Ганга, спешит к погибели,

Дробясь на сотни протоков униженно,

Подобно безумцу, рассудка лишенному.

*

Постигнувшие шастры{4} песнеслагатели,

Достойные учеников воспитывать,

Певцы и поэты, славой венчанные,

Властителями в нищете содержатся.

Цари такие подлежат осуждению,

Поскольку мужи, наделенные мудростью,

Должны и в бедности быть почитаемы,

А если теперь знатоки нерадивые

Столь низкой ценой самоцветы отметили,

То это вина не камней, но оценщиков.

*

Вовеки вор не расхитит ценностей,

Которые, что ни день, пополняются.

Хотя казна раздается жаждущим,

Но, прирастая, неисчерпаема.

Зовется наукой это сокровище,

И даже, когда времена окончатся,

Не сгинет, надежно от глаз укрытое.

Какое богатство с ним поравняется!

Отбросьте гордыню, цари и властители,

Пред мудрецом, овладевшим знанием!

*

Не гляди свысока на пандитов{5},

Наивысшим знаньем владеющих.

Для пандитов богатство — травинка,

Их не свяжешь презренным роскошеством

По вискам слоновьим сочится

Сок живительный, гоном исторгнутый.

Этих ярых слонов не удержишь

За оградой, сплетенной из лотосов.

*

Отнять у гуся{6} волен бог разгневанный

Убежище средь лотосовых зарослей,

Но не всесветной славы о способности

Из молока простую воду выделить.

*

Нет, не запястья, венцы{7},

     Ожерелья лунножемчужные,

Не украшенья, цветы,

     Прически затейные,

Только словес благолепье

     Красит людей, совершенствует,

Тленны все украшенья,

     Вечны лишь речи изящные.

*

Знанье — людей украшенье,

     Клад, безопасно упрятанный,

Счастья и славы податель,

     Превыше прочих наставников,

Друг в далеких скитаньях,

     И божество наивысшее;

Чтут его даже цари.

     Кто знанья лишен, тот животное.

*

Тем, кто знаньем богат,

     Зачем доспехи защитные?

Тем, кто гневом палим,

     Зачем противники надобны?

Тем, кто друзей не лишен,

     Зачем волшебные снадобья?

Тем, кто имеет родню,

     Зачем трепетать перед кобрами?

Если злодеи вокруг,

     Зачем опасаться змеенышей?

Если ты знанья достиг,

     Зачем отягчаться богатствами?

Если ты скромен душой,

     Зачем украшения бренные?

Если ты истый поэт,

     Зачем обладанье владычеством?

*

Те, кто в дружбе с родней,

     К слугам добры, к бесчестным безжалостны,

Ценят чистых душой,

     Осторожны с царями, ученых приветствуют,

К старикам терпеливы,

     С женщиной смелы, с недругом доблестны,

Держится мир на мужах,

     Что таких благородных обычаев держатся.

*

Изгнана глупость,

     Речь насыщена истиной,

Дух превозвышен,

     Грех истаял, развеялся,

Ум в упоенье,

     Всюду слава разносится, —

Вот что обрящешь,

     Внидя в круг добродетельных.

*

Постигшие ра́са{8},

     Счастливцы, поэты великие,

Всегда побеждают

     И страха смерти не ведают,

Не знают старенья,

     Их плоть — это слава всесветная.

*

Пусть в нищете отощал,

     Дряхлый, бессильный, в отчаянье,

Пусть кончается жизнь

     И угасло былое величие,

Но жаждущий мяса слона,

     От гона впавшего в бешенство,

Разве сено жевать

     Согласится лев голодающий?

*

Если пес раздобыл

     Кость, хоть мяса лишенную,

С жалким остатком хряща,

     Он все же доволен и радостен.

Лев же сражает слона,

     Презирая шакала бродячего.

Точно так человек,

     С положеньем своим соответственно,

Не жалеет забот и труда,

     Добиваясь награды заслуженной.

*

Виляя хвостом

     И лапами землю царапая,

Валяясь в пыли

     Вверх брюхом, кормильца приветствует

Угодливый пес,

     Но могучий слон независимый,

Горделиво взглянув,

     Поест, лишь стократ приглашаемый.

*

Умерший в мире изменчивом,

Любой — кто вновь не рождается?

Но тот рождается истинно,

Кто род возвышает рождением.

*

Точь-в-точь — у цветка нераскрытого,

У мудрого и просветленного,

Два разных пути, две возможности:

В миру расцветая, прославиться

Иль в дебрях увянуть отшельником.

*

Существуют пять-шесть планет,

     Под рукой Брихаспати{9} сверкающей.

Даже Раху, противник божеств,

     Не враждует с планетами этими.

Но Властителей Ночи и Дня,

     Источающих свет ослепительный,

Вождь данавов глотает, гляди!

     Хоть у Раху, амриту укравшего,

Разделенная с телом, одна

     Голова лишь осталась бессмертная!{10}

*

На раздутых, тугих щитках

Тысяч голов своих

Шеша — Вселенский Змей

Миров череду несет;

Самого, посреди спины,

На чешуйчатом панцире,

Держит испокон веков

Повелитель всех черепах;

А его нескончаемо

Млечный Океан влечет{11}.

Вот деяния дивные

Сил небесных, божественных!

*

Лучше с жизнью расстаться

     От разгневанной ваджры{12},

         От индровой палицы,

Иссекающей искры

     Без числа, без пощады,

         Ударами тяжкодробящими,

Чем подобно Майнаке,

     Сыну Снежной Горы,

         Что, завидя страданья отцовские,

В страхе, чая спасенья,

     Безоглядно нырнул в глубину

         Океана Молочного!{13}

*

Коль под касаньем солнца мягким

Порой бездушный камень возгорается,

Как может человек достойный