Машина смерти - Джин Мастейн

Жизнь Доминика в то время никак нельзя было назвать скучной. 5 декабря 1978 года он снова счастливо избежал смерти – на этот раз в лобовом столкновении на съезде с Белт-Паркуэй, скоростной автомагистрали, проходящей вдоль океана на юге Бруклина.

Это случилось, когда только-только взошло солнце. Он в одиночестве ехал домой после очередной бурной ночи в Южном Бронксе. Мэтти Рега выдал в том районе несколько займов, а Доминик собирал там платежи. Когда в строчке с именем одного из клиентов образовался прочерк, они де-факто стали собственниками ночного клуба некоего чернокожего сообщества; там Доминик и провел бо́льшую часть времени. «Линкольн», на котором он ехал с ветерком, был выдан ему в лизинг тем же должником.

О том, что́ произошло далее, два водителя рассказывали полицейским по-разному. Сходились они лишь в том, что двигались в разных направлениях по одной и той же полосе на съезде в Бат-Бич. Удар был такой силы, что водитель «шевроле вега» вылетел через лобовое стекло и ударился о лобовое стекло «линкольна», чей капот сложился в гармошку. Мужчина получил тяжкие телесные повреждения, но в конце концов выздоровел. Доминик же отделался тем, что у него несколько дней поболела шея.

– Я снова остался в живых, – сообщил он Баззи.

– Да ну?

– Это уже четвертый раз, причем не считая боев: только бомбы и аварии, в которых меня должно было разнести на кусочки.

– Да уж, смешно было бы разбиться в паре кварталов от дома.

– Этот парень там, наверху, не ищет для меня легких путей. Когда придет час, он изобретет что-нибудь совсем невероятное.

Упоминание о Боге вскользь – вот и все, что Доминик, а также Рой, Нино и члены банды американо-итальянского происхождения вынесли из своего римско-католического воспитания. Бог был ответственным за все смерти, не иначе. Он либо забирал из этого мира, либо давал временную поблажку.

Когда Доминик наконец добрался до дома, Нино встретил его саркастичным замечанием:

– Вот что бывает, когда пьешь всю ночь неизвестно где. Похоже, твое везение закончилось.

– Я же не столько выпил.

– Да уж, конечно, Дом.

За всю свою криминальную карьеру протяженностью в три десятилетия Нино провел в тюрьме лишь пару-тройку часов. Через несколько дней после аварии он узнал, что теперь ему не обязательно покупать «Уолл-Стрит Джорнал» перед тем, как войти в зал суда. Еще до того, как дело «Вестчестер Премьер Театра» дошло до суда присяжных, окружной судья США Роберт Свит заявил: правоохранительным органам не удалось доказать, что Энтони Гаджи обладал достаточными знаниями о надвигающемся банкротстве театра и поэтому он не может быть признан виновным в мошенничестве.

Голос Нино звучал в суде на нескольких записях, но ни в одном из случаев нельзя было утверждать, что Нино знал о том, что́ именно происходило с театром. Прямой оправдательный вердикт (судья постановил, что десять других обвиняемых были осведомлены в достаточной степени) позволил Нино выставить себя жертвой репрессий со стороны силовых структур. Доблестные прокуроры дважды пытались обвинить его – один раз за кражу «кадиллаков» в Бруклине, затем за мошенничество в округе Вестчестер, – но, несмотря ни на что, оба раза он одержал победу.

– Я же говорил, ты легко отделаешься! – радостно приветствовал его подвыпивший Доминик, моментально вернувший себе милость Нино тем, что появился на праздничном ужине с участием Пола и капо «семьи» в ресторане «У Томмазо».

– Да, черт тебя дери, один раз ты оказался прав. Теперь ведь у нас все будет хорошо, а? Будешь появляться в клубе каждый день, а?

– Да буду, буду.

Желая доставить Нино еще больше удовольствия и проявить уважение к традициям, которое к тому времени сильно просело, Доминик предложил Нино долю с одного из своих предприятий в Бронксе. Он по-прежнему обозначал род своей деятельности лишь намеками. Дядюшке, который сам настаивал на том, чтобы племянник познавал жизнь его окружения, читая между строк, подробности и не требовались: он и так видел, что Доминик пытается своими силами создать собственную личность, как когда-то и Нино пытался продемонстрировать имевшиеся способности наставнику, Фрэнку Скализе. Он приветствовал такой ход событий. И тем не менее, стиснутый рамками своего поколения и своей личности, он по-прежнему не осознавал всей разрушительной силы пристрастия Доминика к наркотикам и общению с женщинами.

– Нет-нет, оставь это себе. Мне это не нужно. Ты это заработал, – сказал он Доминику в ответ на предложение о деньгах.

Великодушие Нино тронуло Доминика. Они с дядей находились по разные стороны каната, который каждый старался перетянуть на себя, и пока что племянник побеждал – по крайней мере, так ему казалось. И вдруг дядя потянул канат с неожиданной убедительностью.

– У меня есть разный «товар», – сказал Доминик, – так что если тебе что-нибудь нужно…

– Оставь. Мне нужно, чтобы ты получше присматривал за Роем, и больше ничего. Он меня беспокоит. Интересно, сколько он заколачивает на самом деле.

– Меня это тоже интересует.

– У него наклюнулось что-то новое с тачками, надо за ним присмотреть.

– Как скажете, босс.

Через несколько дней Доминик снова предался своей обычной жизни, но теперь он вернул бизнес Нино и Рою: его приятели по кокаиновой части Мэтти Рега и Педро Родригес по прозвищу «Пас» из Куинса спросили, не знает ли он кого-нибудь, кто мог быть дать им девяносто шесть тысяч долларов краткосрочного займа.

– Может, и знаю, – с удовольствием ответил он. – Но, Пас, поскольку мои контакты в Бруклине не знают тебя, им понадобится какой-то залог.

Пас перерыл свою квартиру и сложил в спортивную сумку десятки золотых и бриллиантовых побрякушек – колец, часов, браслетов. Доминик взял сумку и отвез ее к Нино, который являлся известным ценителем драгоценностей, один его старый друг и клиент был ювелиром.

– Да, эта безвкусица стоит каких-то денег, – констатировал Нино.

Он наведался к тайнику в квартире своей матери и передал Доминику половину из требуемых девяноста шести тысяч.

– Иди к Рою, скажи ему выдать тебе вторую половину. Завтра мы должны получить обратно сто два косаря.

Доминик не сказал дядюшке о том, что деньги были нужны Реге и Пасу для покупки кокаина, – а Пасу не сказал о том, кто их дал. Он оставался с Черил Андерсон в «Дыре в стене» на протяжении четырех дней, потому что Пасу никак не удавалось собрать сто две тысячи, пока он не продал весь кокаин.

Когда Пас наконец передал ему всю сумму, Доминик сказал ему:

– Я не могу поехать в Бруклин с этим, ты ведь опоздал. Но если я привезу побольше, все будет в порядке – гарантирую.

Пас добавил еще шесть тысяч, и