Сталин против Гитлера: поэт против художника - Сергей Владимирович Кормилицын

расправляясь со штурмовиками, вождь НСДАП уничтожил и некоторых своих давних недоброжелателей, проявив при этом поистине дьявольскую мстительность. Были расстреляны без суда и следствия Густав фон Кар, который десятью годами раньше приказал подавить гитлеровский путч; Грегор Штрассер, слишком упорно тянувший на себя одеяло внутрипартийной власти; бывший канцлер Курт фон Шлейхер, мечтавший расколоть НСДАП. Точное число уничтоженных «обидчиков» Гитлера неизвестно. Зато известно, что только в Берлине арестовали и казнили около 150 высших руководителей СА. О том, что творилось на местах, и какие счеты сводились под маркой приказа фюрера, не хочется даже и думать. «В те часы, – вспоминал Гитлер, – я чувствовал себя высочайшим судьей германской нации». На утро он проснулся практически непререкаемым диктатором Третьего рейха. Пауль фон Гинденбург, уже практически отошедший от дел и остающийся лишь номинальным главой государства, после событий «Ночи длинных ножей» официальной телеграммой поздравил Гитлера с «победой над изменниками» и выразил ему благодарность за решительные действия.

Долгожданный момент полной и неограниченной власти наступил для Адольфа Гитлера 2 августа 1934 года, когда перестало биться сердце Гинденбурга. Главенство закона в Германии на этом закончилось. Гитлер отменил пост имперского президента, обосновав это тем, что никто не вправе занимать его после фигуры такого масштаба, как Гинденбург, и стал единолично править Германией, в качестве Вождя германского народа и канцлера Германской империи. Армия и чиновники еще раз присягнули на верность, но теперь уже не государству, а лично ему, и у Вождя оказались практически развязаны руки.

Самое интересное, что, как только это произошло, Гитлер почти тотчас стал постепенно отходить от дел. Он постепенно оставлял за собой функции стратега: принимал исторические решения, объявлял войну и выносил приговоры целым городам и странам, а тактику – то, что касалось внутренней политики в Германии, – практически полностью оставил своим паладинам. Единственное, за чем он следил тщательнейшим образом, – чтобы никто из них не набрал достаточно силы, чтобы покуситься на его единоличную власть. Для этого он предпринял несколько шагов, позволяющих одним мановением руки, путем одного-единственного вмешательства ставить все с ног на голову, менять приоритеты, изменять направление политики. Им была введена двойная система подчинения. Она была продумана гораздо тщательнее, лучше, чем система управления в СССР. У нас партия и государство слились воедино, образовав аппарат настолько же надежный, насколько и малоподвижный. Система была основана на прямом подчинении и представляла собой могучую пирамиду. Гитлер же оставил партийные и государственные органы существовать порознь. Но поскольку многие из них отвечали за одни и те же участки государственной жизни, между ними шла постоянная конкуренция, не дававшая системе застыть в неподвижности, превратиться в нечто статичное. К тому же государственные и партийные чиновники, постоянно занятые взаимными интригами, не тратили свое время на интриги против высокого начальства. В случае же надобности они были взаимозаменяемы. Это, конечно, вносило некоторый сумбур в государственное управление, но служило благим целям.

Другое дело, что любой стратегический приказ, отданный на растерзание тактикам из двух подвластных Гитлеру пирамид власти, часто видоизменялся до неузнаваемости. А то и не приказ, а просто фраза, оброненная за чаем. Сказал вождь, что неплохо бы привлечь молодых эсесовцев к делу улучшения генофонда германской расы, а Генрих Гиммлер – гляди-ка ты! – уже основал на базе вполне неплохой организации «Лебенсборн», занимавшейся сиротами и внебрачными детьми, некую помесь имперского борделя и лаборатории селекционера, где под лозунгом «Подари Вождю дитя!» каждая арийская девушка может зачать элитного арийского ребенка. Такие курьезы встречались сплошь и рядом. Впрочем, где их не было?

При этом во многих начинаниях он, его слово, сказанное сейчас или много раньше, служили неким перводвигателем. Он, подобно ученику чародея из старой сказки, дал ход страшным по своим масштабам и намерениям силам, которые дальше уже могли обходиться и без него. Естественно, вслух это не произносилось. Об этом было даже страшно громко думать. Но тем не менее чем дальше, тем в большей степени Гитлер удалялся от реального управления страной, превращаясь в некий символ.

Естественно, нельзя утверждать, что, скажем, так называемые Нюрнбергские законы о гражданстве и расе, лишавшие евреев гражданства и запрещавшие браки между арийцами и неарийцами, были приняты без его ведома. Или что без его ведома строились концлагеря. Напротив. На каждое из этих деяний было дано не только одобрение, но и распоряжение Гитлера. Так же, как и на проведение ряда акций по оздоровлению демографического положения в стране. Каких? В духе все того же ефрейтора-отставника, сильно ударенного войной: инородцев уничтожить или изгнать, больных и неполноценных стерилизовать, чтобы не плодили всякую заразу, инвалидов и преступников ликвидировать физически, чтобы не проедали и без того небогатый государственный бюджет. (Не кажется ли вам эта программа смутно знакомой? Уже не раз и не два слышанной в исполнении хмельных мужских голосов где-то на коммунальной кухне?)

Но дело в том, что это были указания стратегические, общие. Гитлер на полном серьезе чувствовал себя вершителем судеб, строителем нового мира, богоизбранным спасителем Германии, не снисходящим до судеб отдельных людей, если те не играли в его планах ключевой роли. Нет, я ни в коей мере не пытаюсь оправдывать человека, по чьей воле погибли миллионы. Вопрос в другом: правление Гитлера не было бы столь страшным и кровавым, не будь у него настолько исполнительных и инициативных подручных, зачастую выполнявших помимо собственно приказа то, что, как они считали, под этим приказом подразумевается. Официальная пропаганда при этом заявляла: Гитлер всегда прав. Йозеф Геббельс провозглашал по радио, в речах, в газетных статьях: «Мы являемся свидетелями величайшего события в истории. Гений создает мир! Его голос мы слышали, когда Германия спала. Его руки снова создали из нас нацию! Он один никогда не ошибается! Он всегда как звезда над нами!»

Рисунок на салфетке – будущий «народный автомобиль».

История «фольксвагена» началась с разговора за кофе между Гитлером и Шпеером

Но кроме политики откровенно негативной, направленной на уничтожение, ограничение, разрушение, делалось многое и в позитивном плане. Строились многочисленные дороги, снова открывались фабрики и заводы, сокращалась инфляция и безработица. После долгих лет жизни от кризиса к кризису у немцев впереди появилась какая-то перспектива. По крайней мере, период с 1933 по 1942 год пожилые немцы вспоминают с улыбкой, как светлое время, время надежд на великое будущее. Потом, конечно, спохватываются, начинают ругать гитлеровский режим, потому что понимают, что так говорить положено. Но факт остается фактом: Гитлер сотоварищи сотворили чудо, в кратчайшие сроки вытащив Германию из кризиса. Естественно,