Уральская Обь - Дмитрий В. Арбузов

труд. Весь пол усыпан бледного вида фрикадельками, готовые банки весело скатываются со всех сторон по стальным желобам, как в «рыбную преисподнюю», к дымящим аппаратам для варки. Как предприятие выживает, остаётся загадкой – сегодня Берёзовский рыбозавод – единственный в области. Все остальные, включая крупнейший в Салехарде, закрыты по самым разным «странным» причинам. Берёзовские консервы, надо сказать, отличные, стоят от девяти рублей банка, но в Саранпауле, как сейчас помню, в магазине их нет, зато лежат прибалтийские шпроты, стоящие неестественно дороже. Не хуже Ермака, одним словом, завоевала Европа Сибирь.

Кроме личных наблюдений, я поинтересовался и мнением жителей. «Браконьерят по-чёрному, – охотно отозвался Николай, бывший капитан дальнего плавания, а сегодня, за неимением любимой работы и соответствующей элементарным потребностям пенсии – сторож лодочной стоянки. – Вот постоянную дорогу пробьют сюда, и кончится птица, зверь, последнюю рыбу выловят. К чему идём? Зимой все так и норовят попасть на Обь, зимник гудит, как улей, людей больше, чем летом, сколько рыбы да пушнины незаконно вывозят – пропасть! Да ещё эти китайцы повадились… Проходимцы узкоглазые, лихо их раздери! Но положительные моменты тоже имеются. Меняется облик городка, много новых строений, постепенно развивается инфраструктура». Остановившись на ночлег у Николая в сторожке, я попил чаю, а затем отправился на поиски очередного судна и попал под краткий проливной дождь, который в миг превратил берег в грязь, да и просёлочные дороги Березового частично тоже. «Лет десять назад, – напутствовал Николай, – здесь вообще было по улице после дождя лишь в сапогах пройти можно, а теперь даже асфальт кладут». «Да уж, инфраструктура», – подумалось мне тогда. Подобравшись к рыбным судам по возвышающемуся над рекой, сложенному из бесчисленного количества почерневших стволов деревянному причалу, больше похожему на доисторическое фортификационное сооружение, чем на мирную пристань, со своими складами, рельсами, обветшалыми лозунгами советских времён, я вскоре отыскал на завтра то, что мне было необходимо, а остаток дня посвятил рыбалке с мостков. Щурята грамм в двести хватают наживку на лету, совершенно не обращая внимания на грохот моторов и волны. Я пригляделся, на что это пацаны рыбачат? Выяснилось, что на сигаретные бычки! Да-да, садят на крючок фильтр, или ваты кусок, на крайний случай – сала, водят этой нехитрой наживкой по воде и подсекают. Но щука рыба сорная, хочется муксуна попробовать – здесь это деликатес. «Дайте рыбки», – обратился к одним, подъехавшим уже в темноте. «Купи», – отвечают. Я обиделся: что им, одной рыбы для путешествующего человека жалко? Тоже мне, северное гостеприимство! Михаил, заступивший на смену вместо Николая, смеётся: «Муксун – большая и жирная рыба, одна на троих как минимум… Никто тебе её просто так не отдаст, и не отрежет куска, ибо солят её целиком. Я представляю, как мужики от тебя обалдели… Они же на взводе, боятся, вдруг рыбинспектор, и от такой наивности, наверное, чуть не рехнулись». Но всё равно, ужин состоялся, да ещё какой! С костром, всеми прелестями бродячей жизни. Лодочная стоянка – это не «Лодочный Кооператив»; что люди подумают да скажут, мужиков не волнует. А на заре я покинул Берёзовое.

Река Обь, одна из крупнейших рек России и земного шара, на всех языках произносится одинаково. Длина её 3650 километров, и простирается она от зоны полупустыни до тундры. Географически поделена на три участка: верхний, средний и нижний. Моё путешествие, естественно, пролегает по нижней Оби, водный бассейн которой на данных широтах имеет свои природные особенности и характеристики. Здесь большей частью берега могучей реки утонули в глухих таёжных лесах, но чем ближе продвигаешься к устью, тем больше лесное пространство высвобождается под пойму, простирающуюся в момент половодья на ширину сорок-пятьдесят километров до подступов леса, или, как называют местные, «материка». Неудивительно, что многочисленные рукава, протоки, озёра имеют здесь по несколько номенклатурных названий и по-разному отмечаются на картах. Но мало кто знает, что Оби то на самом деле две, Большая и Малая – части одной реки, десятки километров протекающие параллельно друг другу и сливающиеся почти у устья, и что есть ещё третье разветвление – Горная Обь. Большая населена преимущественно русскими, там реке свойственен переменчивый нрав. Семиметровые бударки, управляемые бородачами в кожаных стёганках, борются с ретивой волной («прогрессы» и «казанки» не котируются), курсируют транзитные суда; в прошлом интенсивно развивался рыбный промысел. Малая пододвинута ближе к Уральскому хребту, здесь селятся ханты и манси – обские угры, больше охотников, меньше проходящих судов, вода чище. Берёзовое расположено по Северной Сосьве на приличном расстоянии от устья – перекрёстка торговых путей. Почему, спрашивается, Ермак основал крепость именно в Берёзовое, а не на более располагающих к торговле и процветанию открытых, местами даже степных просторах Большой Оби? В краеведческом музее Берёзовое мне не смогли дать исчерпывающий ответ на этот вопрос.

«Мы перед Устремом тебя высадим, – предупреждает меня капитан. – Сами по Нюрикской протоке уходим на Большую Обь». Ни о каких запретах, тем более оплате проезда речь, конечно же, опять не идёт. Даже наоборот, повариха тётя Валя всё норовит собрать мне узелок в дорогу. «Спасибо, – отказываюсь в какой уже раз. – Но мне и в самом деле ничего не надо. Путешествовать – уже хорошо!» Ради меня одного РПТС подошёл к плашкоуту и скинул мостки. Попрощались. Рыбаки, водители, строители, лётчики – все эти профессии, связанные с движением, дорогой, как правило, выбирают достойных, добрых людей, представления которых далеки от понятия «работа в офисе».

– Навсегда приезжай!

– Ладно!

И вот, я ступаю на берег интересующих меня мест, куда стремился целых два месяца всей душой. Обь! Ещё не полностью, но уже она, пересекающая территорию Югры, следующая параллельно Уральскому хребту и вместе с Уралом образующая сказочный мир Западной Сибири, где низменные пространства чудесным образом вздымаются до небесных высот. Характер Малой Оби после запуска Новосибирской ГЭС в 1959 году, говорят, коренным образом изменился во всём, но доподлинно известно, что уральский по происхождению этнический субстрат был единым и основополагающим на всей территории Заполярья Старого Света.

От плашкоута до посёлка Устрем метров триста. Навстречу бегут люди. «Что, водку привезли?» – торопливо интересуется один. «Нет», – отвечаю, но он не верит и спешит дальше, надеясь успеть прежде остальных, изрядно отставших… Ну, думаю, опять эти алкоголики! Устрем – посёлок, основанный репрессированными в тридцатых годах двадцатого века, расположенный на открытом, приподнятом над рекой месте, встречает тишиной. На песчаном берегу завалившись набок ржавеет катер с потухшей, облупившейся красной звездой, в его тени отдыхают собаки. Никого. Мне нужно выбраться хотя бы в Теги, следующее, более крупное поселение километрах в двенадцати