Последний день Страны Камыша - Patrik

class="p1">Стоило всполошившимся ополченцам решиться высунуться из-за баррикад и попытаться обстрелять обнаглевших от безнаказанности уборщиков, как на них в тот же миг обрушился сокрушительный залп.

От слитного грохота сотни ружей заложило уши. Щепки и ошмётки разорванной пулями плоти окатили переживших смертельный отбор судьбы счастливчиков, сметая остатки их храбрости. Десятки пробитых насквозь тел синхронно повалились наземь, провоцируя панику в рядах защитников.

Крестьяне были готовы сражаться и умирать, защищая свои семьи, но вытряхивающий душу грохот, едкий дым с запахом серы, и противоестественное голубое пламя, изрыгаемое демоническим оружием в момент выстрела, за которыми следовала неразличимая и неизбежная смерть, вызывали инстинктивный ужас, сродни тому, что сопровождает появление шиноби. Вот только шиноби редко видели в количестве превышающем десяток человек. Тут же источников страха и отчаяния было намного больше.

Побледневший Танака пытался всеми силами сдержать панику, но его дрожащий голос не слушали. Натерпевшиеся страху суеверные мужики побросали оружие и бросились наутёк. Не все, стоит признать, но те, что остались попадали наземь, закрыв головы руками и тряслись от ужаса. Восстановить дисциплину могло только чудо.

Пухлый самурай и сам был бы не прочь забиться в какой-нибудь тёмный угол, но не имел на это права. Как бы он после такого позорного малодушия посмел взглянуть в глаза юной госпоже…

Пересилив страх он поднялся в полный рост, привлекая внимание ярко красным доспехом и возвестил: — Я не убегу! Не покину доверенный мне пост! Пусть этот бесполезный жир, — указал он на своё необъятное покрытое кирасой брюхо, — послужит мне бронёй! Стреляйте в меня, рубите меня — но я не сделаю и шага назад!

Стрелки врага не теряли времени даром, успев перезарядить смертоносное оружие: — Огонь! — раздалась короткая команда. Сотня пуль накрыла алеющую на фоне серого неба фигуру самурая…

* * *

Грохот ружейных залпов застал Аой, когда она контролировала эвакуацию полевого госпиталя. Дело это было непростое и весьма затянулось. Самым трудным оказалось объяснить некоторым рвущимся в бой бойцам необходимость оставить позиции и отступить на следующую линию обороны, что пролегала вокруг холма, на котором располагалось поместья Ашихана. К счастью, приторная улыбочка, сдобренная внушительной порцией яки, затыкала бестолковых доморощенных героев даже лучше чем блеск вражьей стали.

Впрочем, порох справился с этим ещё лучше. Разрозненная группа перепуганных до мокрых штанов ополченцев, не разбирая дороги и крича об адских демонах бежала от вражеской атаки. Бежала до тех пор пока не наткнулась на промораживающий душу взгляд принцессы: — Отставить панику! — скомандовала она придавив крестьян вспышкой убийственного намерения, — помогите с эвакуацией раненых, а я пойду взгляну, что это вас так напугало. Касуми, Янаги, Сёри — за мной.

Допустить обрушения фронта в столь ответственный момент принцесса не могла, а из всех доступных резервов поблизости была лишь она сама, да три молодые девчонки. Выбирать не приходилось — нужно было задержать продвижение вражеских войск пока идёт эвакуация.

Не то чтобы Аой не знала, чего ей стоит ожидать, но картина открывшаяся перед глазами, когда её маленький отряд подошёл к обстрелянному укреплению, задела за живое.

Посреди изрешечённой пулями и заваленной трупами защитников баррикады, несокрушимым монолитом возвышалась фигура самурая. Испещрённая вмятинами и дырами красная броня сияла протуберанцами чакры, делая обладателя похожим на грозное божество, что с небес взирает на надоедливых муравьёв, готовясь обрушить свой гнев. От добродушного толстяка Таро в этой фигуре не осталось ничего.

Налитые кровью глаза, не отрываясь сверлили готовящих очередной залп чёрных стрелков. Из уголка рта сочилась алая струйка, указывая на внутренние повреждения, но падать, или прятаться самурай не спешил. Вместо этого он расправил плечи и гордо смотря смерти в лицо заговорил: — Вот видите! Не такое уж их оружие и страшное! Громкое разве что, да и только.

Лежащие лицом в землю и закрывающие уши ополченцы стали робко поднимать головы. Казалось вот-вот случиться чудо и боевой дух воспрянет. Но враг не дал этому свершиться: очередной залп обрушился на хлипкие укрепления.

— Дядюшка Таро! — не сдержала возглас шокированная сценой Аой, понимая, что целятся враги в непреклонного самурая.

Две пары рук повалили её на землю, уберегая от шальных пуль. И не зря. Несколько свинцовых шариков просвистели в опасной близости. А когда Касуми и Янаги её наконец отпустили…

Танака всё ещё стоял. Алая кираса была похожа на сочащийся кровью дуршлаг, но он не отступил от своих слов. Воздев тяжеленную палицу над головой, воин, харкая тёмно-красной влагой, что окрасила его подбородок и ручьём текла по груди, вложил в неё всю свою ярость и чакру.

— Вы не пройдёте! — раздался над островом хриплый, но полный рокочущей мощи голос: — Яма о хакаи суру шоугеки!

Вся чакра самурая, вложенная в один единственный приём, породила мощнейшую ударную волну, что преодолела десятки метров до строя вражеских стрелков и раскидала солдат словно кегли. Один удар и десятки уверенных в собственной недосягаемости бойцов вбиты в грязь.

Да, Танака был неуклюж и медлителен… Да, многим уступал в мастерстве… Да, был добродушен и миролюбив, порой даже робок… Но недооценивать его было чревато. Внушительная физическая сила и большой резерв чакры — не то с чем можно было шутить. И многие из чёрных стрелков ощутили это на себе. Изломанные и оглушённые, они со стонами извивались в грязи словно черви.

Аой же на них даже не взглянула. Всё её внимание было поглощено обессиленно оседающей наземь массивной фигурой. Очередная трагедия… будто их мало было за сегодня. Спонтанно сработавшее духовное чувство отчётливо показало угасающий огонёк души самурая. Тёплый очаг, что совсем недавно столь ярко вспыхнул, исчерпал себя до дна… остались лишь тлеющие угли… Видно сердце доброго дядюшки Таро оказалось слишком большим, чтобы роковая пуля могла промахнуться.

Подскочив с земли она бросилась к умирающему, взывая к целительной силе пути возвращения: — Дядюшка Таро — держитесь, не закрывайте глаза. Сейчас я вам помогу.

— Юная госпожа? — захлёбываясь кровью, удивлённо прохрипел самурай, — не стоит вам беспокоиться — я в порядке… Сейчас… только немного отдохну…

— Молчите. — как могла уверенно и твёрдо указала принцесса, через боль в обожжённых и надорванных каналах призывая в руки исцеляющий свет.

— Не тратьте… силы… это — пустяк…

— Мне лучше знать, — не послушала его девушка, обследуя раны.

Но спокойно заняться исцелением ей не позволили. Даже получив увесистый удар по самоуверенности, враги не растерялись и лишь удвоили рвение.

Места выбывших из строя стрелков тут же заняли бойцы, которым ружей изначально не досталось. Подобрав аркебузы павших и покалеченных товарищей, они профессионально принялись осматривать их на наличие