Мы, аристократы 4 - Бастет

— Догадываюсь, что хоркрукс уничтожил этот парень, — сказал я, когда Виктор замолчал. — И как он это сделал?

— Такие вещи прячут далеко. Этот хоркрукс был спрятан на острове посреди большого озера, в сундуке высоко на ветвях огромного дуба. Девушка сообщила об этом колдуну, он отправился туда и сбил сундук с дерева. Из сундука выскочил заяц, но парень был хорошим анимагом и перекинулся в волка. Почти догнал, но заяц прыгнул в воду и превратился в плотву. Колдун тогда перекинулся в щуку и погнался за рыбкой. Когда он почти схватил её, плотва превратилась в утку и вылетела из воды, но колдун превратился в ястреба и всё-таки поймал её. Из утки выпало яйцо, в яйце была спрятана золотая игла. Это и был хоркрукс.

— Три аниформы… — восхитился я.

— Тогда над аниформами работали, — в голосе Крума чувствовалось уважение к мастерству древнего колдуна. — Это сейчас они никому не нужны.

— А чем у них всё кончилось?

— Парень уничтожил хоркрукс, сразился с Кощеем и убил его. Он завладел замком Кощея и взял эту колдунью в жёны, но лет через пять Кощей вернулся, отвоевал замок и никого там в живых не оставил. С тех пор его и зовут Бессмертным. Потом он враждовал с роднёй колдуна, пока они не откупились и не принесли ему непреложный обет о подчинении. Семью девушки Кощей не тронул, он женился на её младшей сестре. Его долго не задевали, но годы спустя набралось много обиженных. Они сговорились и напали на его замок, но когда они сломали защиту, внутри никого не оказалось. С тех пор никто не слышал ни о Кощее, ни о его семье.

— Вот как… — пробормотал я. — А тебе не интересно, почему я это спрашиваю?

— Если спрашиваешь, значит, надо. — Виктор не имел привычки лезть дальше, чем пускают.

— Эта история с сундуком — видимо, и есть наш второй конкурс.

Виктор даже остановился.

— Почему ты так считаешь?

— Ты еще не вскрыл золотое яйцо?

— Вскрыл, но оно только неприятно шумит, и всё.

— Опусти его в воду перед тем, как открывать. Ты услышишь песню и сам всё поймёшь.

Несколько мгновений он молчал, вникая в мои слова, затем недоверчиво спросил:

— Почему ты сказал мне это?

— Если бы я не сказал, то самое позднее на втором конкурсе ты понял бы, что я использовал тебя втёмную. У нас неплохие отношения, я не хочу их портить.

Виктор испытующе посмотрел на меня.

— Не боишься, что я тебя обыграю?

— Я не слабак, чтобы бояться проигрыша. Я мог бы узнать про Кощея из других источников, но мне это сложно и долго. Поэтому я решил спросить тебя и поделиться сведениями, если услышу что-нибудь полезное. Теперь мы в равных условиях, я ничего не теряю.

— Учти, скидок не будет.

— Аналогично.

Я заметил, что Крум всё-таки не поверил мне. Но если он подозревает, что я пытаюсь ввести его в заблуждение, это уже не моя проблема. Всё равно ко второму конкурсу я буду готовиться по этой истории — и если вспомнить, что анимаг из меня никакой, придётся обратиться к другим разделам магии. Например, к трансфигурации.

Прикинув, что может понадобиться на конкурсе, я обратился к Ранкорну за помощью. Декан рекомендовал мне пособие по боевой трансфигурации, где подробно излагались методы ускоренного превращения одного объекта в другой. Понятно, что качество при этом страдало, но в условиях нехватки времени функциональность была важнее.

Чтобы Россета не хватились в Хогвартсе, перед началом семестра Диас показал Флитвику письмо своего друга из клиники. Я не видел, как равенкловский декан отнёсся к несчастному случаю с подопечным, но Эрни сказал, что Флитвик ни словом не обмолвился о помощи. Маленький полугоблин хорошо знал законы и на его памяти это наверняка был не первый случай — он только сказал Диасу, чтобы тот обратился к нему, когда нужно будет доставить выздоровевшего парня в Хогвартс.

Волей-неволей я вместе с Эрни навещал Россета в особняке Малфоев. Вся затея происходила по моей инициативе, я не мог полностью переваливать присмотр за гостями на Люциуса с Нарциссой. Через неделю после начала семестра Дирк поправился настолько, что мог приступить к занятиям, но, посовещавшись, мы решили оставить его у Малфоев до выздоровления отца. Слишком много было причин против его возвращения домой — и подозрительно быстрое исцеление, и пребывание ребёнка в пустом доме, пока Флитвик не заберёт его в школу, и возможная реакция любопытных соседей — но главной причиной оказалась необходимость навещать отца Россета. Регулярное исчезновение сразу обоих равенкловцев было бы слишком заметным.

Россет-старший еще не вставал. Пока ему не разрешали даже садиться, потому что перелом позвоночника в двух местах этому не способствовал. Тем не менее он уверенно шёл на поправку, и мистер Вейн наконец сообщил, что к концу января его пациент полностью выздоровеет. Дирк оставался у Малфоев и целые дни проводил в библиотеке особняка, а Эрни приносил ему школьные задания. Они делали свои домашки, я — свои, а затем я помогал им освоить практику, если это требовалось.

— Поттер, это ведь я тебе обязан, — заговорил как-то Дирк. Было заметно, что делает он это неловко и нехотя, но считает необходимым обозначить свою благодарность. — Это ведь ты всё устроил… чтобы спасти меня и отца…

— Нет, — покачал я головой. — Ты обязан только Диасу. Он обратился ко мне за помощью, и я сделал это для него.

Диас, сидевший здесь же, запротестовал.

— Гарри, но без тебя я всё равно ничего не смог бы сделать!

Я повернул к нему голову, выдержал паузу, дожидаясь полного внимания обоих.

— Эрни, а я ничего не смог бы сделать без опекуна и его знакомств. Разница в том, что ты с нами, а твой друг — нет. Он у нас сам по себе — так ведь, Россет?

Тот долго не отвечал — похоже, не знал, что ответить. Видно, какие-то мысли на эту тему уже посещали его и у него не было готовых решений.

— Вместе только семья, а дальше все сами по себе. Это нормально. Там, — всё-таки высказался он. И без уточнений было очевидно, что он имеет в виду свою дошкольную жизнь.

— Это вопрос численности населения, Россет. Там — то же самое, что и здесь, — я умышленно не сказал «у маглов», чтобы не раздражать его попусту. — И там массовка получает только те блага,