Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

Не стоило бы сейчас уезжать. Но он никогда не спорил – партии виднее.

Кстати, их со Сталиным объединило не только это поручение по Восточному фронту. Была и еще одна тема для обсуждения. С подачи Ольминского, опубликовавшего статью в «Правде», продолжает раскручиваться полемика о необходимости ВЧК. Необходимости в принципе. Его поддержал главный редактор «Правды» Бухарин, печатно заявив о замене ВЧК «правильно построенным революционным судом» или в крайнем случае подчинения комиссии «ряду связывающих общих норм» – с отказом от политики красного террора, в противном случае чрезвычайные комиссии начнут «выдумывать» для себя работу, т. е. «вырождаться». Эти мнения активно поддерживают наркоматы внутренних дел и юстиции. На заседании ЦК вспомнили и статью чекиста из Нолинска, восхвалявшую пытки, осудили её, закрыли сам еженедельник и поручили комиссии в составе Каменева, Курского и Сталина обследовать деятельность чрезвычайных комиссий.

Дзержинский, в отличие от своих сотрудников не вступавший в публичную полемику, уже представил им некоторые материалы. И тут же понял, что с Каменевым и особенно наркомом юстиции Курским ему найти общий язык будет сложнее. И тут эта поездка вместе с Иосифом. Путь не близкий, и время переговорить хватает. Однако это уже завтра.

Феликс ушел в своё купе, но, несмотря на усталость и приятно обволакивающее тепло, уснул не сразу. Он давно примечал, что железная дорога действует на строй мыслей так же благотворно, как метроном на музыку. Из будничной какофонии, когда одно событие наслаивается на другое, навязывает свой темп и свое звучание, стыки рельсов выстраивают цельное полотно, определяют направление и некую согласованную гармонию происходящего. Сейчас перед глазами возник Свердлов. Дума о нем давно сидела где-то в подсознании, регулярно отгоняемая чехардой будней:

«Вот при всех блестящих и ценных качествах есть у Якова одно, которое может погубить его, как губило многих. Это полное отсутствие чувства меры. Особенно откровенно и четко оно проявилось во время болезни Ильича. Как-то по-ребячески, прямо в тот же день занял его рабочий кабинет. Мгновенно подмял под себя и ЦК, и Совнарком. Без суда, в одночасье решил участь Каплан. Под благовидным предлогом изолировал вождя в Горках, ограждая от встреч с соратниками, от документов, настойчиво уговаривал подольше отдохнуть, окрепнуть. Сначала Ленин по привычке реагировал на его заботы с благодарностью. Но затем…

В памяти всплыли беспомощные глаза Владимира Ильича, когда он пожаловался приехавшему навестить и проверить охрану Дзержинскому, что почему-то не присылают автомобиль по его требованию. Он даже однажды оделся и без толку прождал у ворот. А когда наконец твердо заявил о намерении приступить к работе, ему ответили, что в Кремле идет ремонт. И он действительно шёл, причем не шуточный. Его точнее можно было назвать реконструкцией, поскольку касался он не столько стен, сколько строения, строения государственной власти.

Быстрыми единоличными решениями Свердлова был создан Реввоенсовет республики. Наделенный чрезвычайными полномочиями его председатель Лев Троцкий в наполеоновском восторге не заметил, что вместе с тем он получил и заместителя Эфраима Склянского, и готовые кадры, тщательно подобранные и целиком преданные Якову Михайловичу, а также официально закрепленное подчинение ВЦИК. При этом Совнарком во многом оказывался как бы вне игры.

Отослав Дзержинского за границу, Свердлов решением ВЦИК назначил себя председателем комиссии по выработке Положения о ВЧК, которое и утвердил тоже без Дзержинского. А Феликс по приезде обнаруживает, что ЧК на местах теперь создаются местными, подвластными Свердлову Советами, ими же назначается и руководство. Новые сотрудники появляются и в центральном аппарате. Только он собирается возражать, как его посылают со срочным поручением в Казань.

Но Ленин, появившись в Кремле и ознакомившись с делами, начал сразу возвращать инициативу и активно менять ситуацию, действуя при этом энергично, но более деликатно, будто вовсе не напрягая отношения ни с Троцким, ни со Свердловым, но прислушиваясь и к тому же Сталину, и к Дзержинскому, исподволь изменяя баланс влияния.

На годовщину революции вождь для многих неожиданно приехал на торжественный митинг-концерт в клуб ВЧК. Естественно, был встречен бурной овацией. Выступил с высокой оценкой работы чекистов, их самоотверженности в борьбе с врагами пролетариата:

«Нет ничего удивительного в том, что не только от врагов, но часто и от друзей мы слышим нападки на деятельность ЧК. Тяжелую задачу мы взяли на себя. Когда мы взяли управление страной, нам, естественно, пришлось сделать много ошибок и естественно, что ошибки чрезвычайных комиссий больше всего бросаются в глаза. Обывательская интеллигенция подхватывает эти ошибки, не желая вникнуть глубже в сущность дела. Что удивляет меня в воплях об ошибках ЧК, – это неумение поставить вопрос в большом масштабе. У нас выхватывают отдельные ошибки ЧК, плачут и носятся с ними.

Мы же говорим: на ошибках мы учимся. Как во всех областях, так и в этой мы говорим, что самокритикой мы научимся. Дело, конечно, не в составе работников ЧК, а в характере деятельности их, где требуется решительность, быстрота, а главное – верность».

И снова горячие аплодисменты, горящие благодарные глаза слушателей, в едином порыве вскочивших со своих мест.

Владимир Ильич поначалу посылал отдельные письма по поводу граждан, арестованных в отсутствие Феликса без достаточных оснований. Но затем Чрезвычайный съезд Советов по его предложению просто постановил освободить всех задержанных, которым в течение двух недель не предъявлено обвинение, а также всех заложников, кроме тех, чьё временное задержание необходимо как условие безопасности товарищей, попавших в руки врагов. Революционным трибуналам и народным судам предписывалось в срочном порядке пересмотреть списки осужденных с целью досрочного освобождения.

Ленин не стал вмешиваться в структуру РВСР, а просто решил на основе того же постановления ВЦИК «Советская республика – военный лагерь» создать свой наиглавнейший орган – Совет рабочей и крестьянской обороны, в котором стал председателем. Туда вошел и Троцкий, а ВЦИК представлял Сталин, обязанности секретаря, как и в СНК, выполняла Фотиева. Заодно членам РВСР напомнили, что военная политика проводится на основании директив ЦК и под его непосредственным контролем. При новом Совете была создана и комиссия по деятельности ВЧК, уже с полноправным участием Дзержинского.

Сталин и Дзержинский прибыли в Вятку 5 января. Стратегическое значение города теперь было огромным. Кроме железнодорожного узла здесь находились значительные запасы хлеба, мехов, кожи.

Но уже первые впечатления были крайне неблагоприятными. Ничто не напоминало готовящийся к обороне город. Пути забиты многочисленными эшелонами с беженцами и эвакуированным имуществом. При этом налаженного, организованного движения как такового не видно. Заиндевелые, занесенные снегом составы, неразбериха и сумятица… О какой своевременной переброске войск, оружия и продовольствия для армии можно говорить? Подобная необеспеченность тыла, несомненно,