Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

Но вот в Орле его подстерегла неприятность – забастовали железнодорожники. Несмотря на холод, решил выйти из вагона, разобраться, уговорить их своим прославленным басом. Не первый раз ведь. Но тут не получилось – их было много, они были слишком злы на власть, им надоели красивые обещания, и, подстрекаемые вожаками, они готовы были даже применить силу по отношению к председателю ВЦИК. Охрана, конечно, спасла, однако самочувствие Свердлова резко пошатнулось. Поезд, и так на несколько часов задержанный забастовщиками, проследовал до Москвы без дальнейших остановок.

Отлежавшись денёк, Свердлов даже появился на заседании Совнаркома, но потом вновь подскочила температура, пошел страшный кашель. Врачи делали, что могли, но Свердлову становилось хуже и хуже. Он все реже приходил в сознание, что-то не очень разборчивое говорил в бреду, будто с кем-то отчаянно спорил. Собрались родственники – брат, сестры. Из Нижнего приехал отец. Постоянно дежурил рядом преданный Варлам Аванесов. Навещали больного соратники – Троцкий, Загорский, Ярославский, Петровский, Смидович… Заглянул и Сталин. А Ленин с Крупской как раз накануне уехал в Петроград, где умер от тифа Марк Елизаров, муж Анны Ильиничны, и вернулся только 14 марта.

Посетил больного и Дзержинский. Войдя в комнату, даже содрогнулся, увидев жалкую, бледную копию всегда энергичного, жизнерадостного и властного Якова… Без обычной динамики он казался совсем хилым и тщедушным. Это при том, что и сам Феликс в последнее время выглядел заметно исхудавшим.

А через два дня после смерти Свердлова открылся съезд, к которому так неутомимо и самоотверженно готовился председатель ВЦИК.

Одним из основных вопросов планировался военный. Но во избежание критики только что потерявший могучего союзника Троцкий решил вовсе не присутствовать на съезде. Он доверил изложить свою точку зрения верным Сокольникову и Окулову, одновременно опубликовав большое и самоуверенное интервью в «Известиях» с возражениями оппонентам: «Уезжая с согласия Центрального комитета на фронт, я через посредство вашей газеты братски приветствую товарищей делегатов…»

Ну а «товарищам делегатам» оставалось только заочно отвечать ему на съезде. Причем многих удивила в интервью Льва Давидовича открытая критика работы предыдущего секретариата ЦК, то бишь безвременно почившего Якова Михайловича.

Ленин в своём отчетном докладе уделил немало места военной теме, но предпочел не входить в завязавшуюся дискуссию – и в военной теме тоже можно быть «над схваткой»: «…Возьмем вопрос об управлении военным ведомством. Здесь без доверия к штабу, к крупным организаторам-специалистам нельзя решать вопрос. В частности, у нас были разногласия по этому поводу, но в основе сомнений быть не могло. Мы прибегали к помощи буржуазных специалистов, которые насквозь проникнуты буржуазной психологией и которые нас предавали и будут предавать еще годы. Тем не менее, если ставить вопрос в том смысле, чтобы мы только руками чистых коммунистов, а не с помощью буржуазных специалистов построили коммунизм, то это – мысль ребяческая».

По итогам съезда Дзержинский был вновь избран в состав Центрального комитета, уступив в голосах только Ленину, Сталину и Бухарину, при этом заметно обогнав Троцкого, Зиновьева, Каменева.

А ещё через неделю пленум ЦК РКП(б) взялся за вопрос о назначении нового председателя ВЦИК. Было выдвинуто несколько кандидатур – Дзержинского, члена Оргбюро Белобородова, наркома финансов Крестинского, замнаркома путей сообщения Невского, председателя Смоленского губкома Иванова. Но Белобородов и Невский были екатеринбуржцами, явными выдвиженцами Свердлова, Крестинский хорош на своем месте, Иванова страна знала мало. Вот Дзержинский стране известен. Пожалуй, даже слишком. И авторитет в партии у него высок.

Ленин, учтя урок Свердлова, не желал больше рисковать своей властью и неожиданно для многих предложил кандидатуру скромного и исполнительного сорокатрехлетнего Михаила Калинина:

– Это товарищ, за которым около двадцати лет партийной работы; сам он – крестьянин Тверской губернии, имеющий тесную связь с крестьянским хозяйством… Петроградские рабочие сумели убедиться, что он обладает умением подходить к широким слоям трудящихся масс.

Дзержинский, как и многие, конечно, знал, что крестьянином Михаил был лет эдак до тринадцати, пока не перебрался в Петроград. Помнил, и как в октябре семнадцатого несколько совещаний было проведено в квартире Калинина на Выборгской стороне. Кандидатура вполне достойная – действительно один из самых старых членов партии, прошел и тюрьмы, и ссылки, никогда ни в чем предосудительном не замечен, в уклоны, оппозиции и группы не уходил.

Но решение, скорее всего, было совсем свежим. Они с Ильичом только что встречались в Петрограде, где Калинин был устроителем похорон своего друга Елизарова. Сразу после этого Ленин на съезде выдвинул его в Центральный комитет. И он прошёл. И сейчас тоже. Хотя единогласия и не получилось – семеро проголосовали за, четверо против, двое воздержались.

А Дзержинскому ещё ранее предназначено было одновременно с ВЧК возглавить и Наркомат внутренних дел, вместо «свердловца» Петровского. Это помогло бы избежать постоянной ревности, дублирования функций, полномочий и задач между ведомствами, привело к более эффективной борьбе с преступностью.

Окончательно вопрос назначения был решен 30 марта. Почти одновременно Яков Петерс был командирован Лениным в Петроград для усиления работы местной ЧК, а Мартын Лацис возглавил украинскую Чрезвычайную комиссию. Заместителем председателя ВЧК был сделан прежний секретарь Дзержинского Иван Ксенофонтов.

Нетрудно было заметить, что начался аккуратный демонтаж тщательно созданной Свердловым кадровой пирамиды. Он затронул и ВЧК, хотя Дзержинский и сам всегда внимательно относился к кадровой работе и каждому знал цену. Да, приходилось уступать, и не раз, когда этого, как в случае с эсерами, требовал политический момент или под нажимом того же Свердлова. Но если не мог противостоять, старался хотя бы минимизировать ущерб перераспределением обязанностей. Главным мерилом для него были реальные дела и преданность революции.

Сейчас многие наркомы, уловив момент, старались избавиться от ставленников прежнего председателя ВЦИК. А у Дзержинского управляющим делами Особого отдела несколько месяцев назад из Высшей военной инспекции пришел работать Генрих Ягода – троюродный брат Свердлова, к тому же женатый на его родной племяннице. Впрочем, его рекомендовал Сталин, с которым он был под Царицыном, о нем хорошо отзывался и Красин. И на новой должности он успел проявить себя аккуратным и исполнительным.

Сразу после назначения на НКВД Ленин направляет Феликса, как члена Оргбюро ЦК, в Тулу для урегулирования забастовки на оружейных заводах. Он взял с собой и Ксенофонтова. Выяснилось, что губчека быстренько арестовала инициаторов – эсеров и меньшевиков – и успокоилась. Но Феликс заинтересовался причинами остановки работы, бытом, снабжением продуктами, добился улучшения материального положения рабочих, обеспечения их красноармейским пайком, и вот тогда забастовка прекратилась.

Вернувшись,