Хранительница - Иса Белль

Всё внутри меня сжалось, когда я представила, как раню его. Я никогда не хотела знать, каково это. Но это то, чего хотел он. Пусть его желания много значили для меня, сегодня я не собиралась ему потакать. Он уже должен был привыкнуть.

– Это не…

Деметрио выхватил крыло обратно, не дав мне договорить: «Это не твоя вина. Никто из нас не виноват. Я не хочу уродовать тебя», и резко потянулся к спине, чтобы порезать себя сам.

Однако я успела перехватить его кисть, сжав её и прокричав ему в лицо, когда он на мгновение обернулся ко мне:

– Я сделаю это! Сделаю!

Господи, я должна сделать это ради него. Ради него. Плевать на меня! Потому что он не остановится. Даже если у меня получится отвлечь его от этих мыслей сегодня, они вернутся к нему завтра.

И будут преследовать, пока он не сделает это.

Ему нужна боль. Моя боль.

Мои конечности тряслись, когда я устраивалась на коленях, чтобы быть немного выше, и придвинулась к краю ещё ближе, положив свободную ладонь на его лопатку.

– Что?

Деметрио опустил голову, словно грешник, который собирался покаяться.

– Твоё имя.

Мои губы задрожали.

– Деметрио…

– Пожалуйста, Эбигейл. – Он спрятал лицо в ладонях, наклонившись и расправив плечи. – Я умоляю тебя.

– Хорошо, – прошептала я, приблизившись и оставив поцелуй на его щеке. – Хорошо.

Только бы ты почувствовал себя лучше.

Слёзы собрались в уголках моих глаз, когда я сделала глубокий вдох, настраиваясь. Осколок в ладони казался раскалённым металлом, приносящим боль.

Возможно, Деметрио не понимал, но…

Его боль была и моей тоже.

Я прижала острый край к его левой лопатке и надавила, пока кожа под напором не разорвалась. Кровь хлынула из раны, и её поток значительно возрос, когда я начала проводить линии одну за другой, вырезая на его теле первую букву.

«А».

Он хотел носить моё имя как знамение.

Как символ нашей с ним связи.

Связаны.

Я опустила свободную ладонь к боку Деметрио, чтобы чувствовать его во время процесса. Он был горячим, липким и мягким, как воск, который таял. Мне хотелось поскорее обнять его, а для этого нужно было закончить начатое. Моя рука дрожала. Осколок уже окрасился в красный, навсегда оставаясь таким, пропитавшись его кровью.

Едва я успела провести линию, чертя следующую букву, которой не было в моём имени, Деметрио дёрнулся и обернулся.

– Что ты делаешь?

«N» была почти закончена. Осталось провести всего ещё одну прямую линию.

– То, что должна.

Наша любовь не требовала визуальных доказательств.

Я безусловно принадлежала ему, хоть изначально и отрицала это. Не хотела верить. Но мы не могли расстаться так же, как и не встретиться. Это невозможно – мы по раздельности.

– Ты всю жизнь искал Ангела, когда он был так близок к тебе, – прошептала я. – Потому что ты он и есть.

Деметрио зажмурился и стал качать головой, отрицая очевидное.

Однако это всегда был он.

Защитник.

Покровитель.

Ангел-хранитель.

Всегда для меня. И всегда мой.

– Если бы не ты, меня бы давно разорвали на куски.

Я не приукрашивала, заставляя его поверить в свою правду.

Деметрио не было рядом, но его имя защищало меня. Прятало. Подарило шанс на восстановление. Осмысление прожитого. А когда время существования щита истекло, словно спустившись с небес, появился он. Было так неразумно принимать его предложение и доверять ему – незнакомцу, который свалился мне на голову, – тем не менее я всё же сделала это и ни на секунду не пожалела.

Он стал моей верой. Тем, что спасло меня.

Тем, кто возродил меня из останков.

– Позволь закончить. – Я погладила его бок, размазывая кровь. – Я докажу, что ты не тот, кем себя считаешь. Ты не абсолютное зло, которое заслуживает боли, Деметрио.

В нём есть как черное, так и белое, потому что он – человек. Живое существо. Не только Каморрист, желания которого остаются без внимания. Не Песец, который питается насилием над другими.

Ему бывает больно и страшно.

И он чувствует намного больше, чем позволено в их кругах.

Я верила в существование чистого зла, однако непоколебимое добро что-то из ряда вон выходящее.

– Ты – не причина моих шрамов, ты – источник их исцеления.

Деметрио сжал челюсти, и прежде чем он отвернулся, услышав меня, я заметила, как пелена из слёз покрыла оболочку его покрасневших глаз.

Испугавшись, что он передумает и заберёт у меня крыло, чтобы исправить мою ошибку, не стала терять времени и продолжила вырезать оставшиеся три буквы.

Я больше не чувствовала запах крови, потому что привыкла к нему. С каждой секундой мои руки всё больше и больше утопали в липкости, от которой мне не хотелось отмыться, так как она принадлежала ему. Всё в Деметрио, чем бы оно ни было, никогда не будет отвратительно мне. Он никогда не станет неприятен мне.

Я принимаю все его стороны.

Светлые и тёмные.

Начертив последнюю линию, облегченно выдохнула, оторвалась от Деметрио, который за всё это время даже не шелохнулся, словно я не резала его наживую, и посмотрела на «ANGEL» от одной его лопатки до другой. Кровь струями вытекала из букв, пачкая его спину и простыни под ним.

Не удержавшись, наклонилась вперёд, осторожно поцеловала рваную рану, а затем прижалась лбом к нетронутой части над ней.

Как к иконе.

– Пусть наша любовь будет крепкой, как ты, – прошептала я. – Аминь.

– Пусть наша любовь будет сильной, как ты, – вслед за мной прохрипел Деметрио. – Аминь.

Я приподнялась на коленях, не избавляясь от следов крови на своём лице, и положила кусок статуэтки на тумбу, после чего вернулась обратно на своё место.

– Посмотри на меня.

Деметрио медленно повернулся в мою сторону, но не встал. Он выглядел измученно. Прямо как я. Мне хотелось изменить это. Заставить нас обоих почувствовать себя лучше.

Любым способом.

Будто читая мои мысли, он тихо попросил, когда мои глаза опустились к его губам:

– Не сегодня.

– Сегодня был плохой день, – напомнила я нам обоим. – Сделай его лучше. Только ты сможешь.

Только тебе я позволю.

– Песец… – Его дыхание стало тяжелее. – Я не контролирую себя. Ни в чём. А мне не хочется навредить тебе. Я не смогу жить дальше, если сделаю это. Понимаешь?

– Но ты говорил, что он на моей стороне.

– Это так. Однако я не могу быть уверен, что справлюсь с… Не после сегодняшнего. Я даже не помню лиц тех, кого убил. Ни одного.

Он и не должен.

Мы можем