Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

— Но, папа, — начала она, жалея, что Ренье не предупредил ее об этом пункте брачного контракта, хотя о необходимости подписать этот документ сообщить успел. Сегодня она должна была получить копию. Получается, у отца его копия уже на руках? Иначе откуда бы ему знать про приданое? — Папочка, не забывай, князь Ренье из европейского правящего дома, а у них там все не так, как у нас.

— И даже не спрашивай меня насчет твоей матери, — гнул свое отец. — Она вне себя из-за того, что свадьбу нельзя устроить в Филадельфии.

Что ж, по крайней мере, к этому Грейс была готова. Перед тем как уехать в Нью-Йорк, она даже поднимала эту тему в разговоре с матерью, но та от возбуждения предстоящей помолвкой, кажется, не услышала ни слова.

— Папочка, чтобы все получилось, нам всем придется пойти на какие-то компромиссы…

— Два миллиона долларов — это не компромисс, Грейс! Это грабеж средь бела дня. Ты вообще уверена, что у этого парня есть хоть какие-то свои деньги? На что ему наши два миллиона?

Это было уже слишком. Грейс умудрилась быстро свернуть разговор, сославшись на репетицию «Высшего общества». Идти туда действительно нужно было, но больше всего на свете ей сейчас хотелось свернуться калачиком под одеялом и расплакаться. Или уснуть. Это ведь всего лишь деньги. Что они могут значить по сравнению с целой жизнью с мужчиной, который сделает ее счастливой? Когда ей в следующий раз представится такая возможность и представится ли вообще? Этой пришлось ждать так долго…

Но у нее не было времени предаваться горю. Грейс надела свои зимние перчатки и немного утешилась от вида собственных рук, обтянутых коричневой кожей, и проступавшего из-под нее временного помолвочного кольца. Она по-прежнему была самой собой.

В перерыве между уроками пения она позвонила Мари, которая, по счастью, могла встретиться с ней за обедом. Пребывая в эйфории, Грейс уже позвонила нескольким самым близким подружкам и сообщила им о помолвке, но теперь с одной из них следовало хорошенько побеседовать. И сегодня, когда Грейс в любой момент могла расплакаться, ей был нужен кто-то, кому можно признаться в страхах и разочарованиях относительно медосмотра и брачного контракта и рассказать, как повел себя отец, узнав о приданом. Они договорились встретиться у Грейс дома, потому что ей было не вынести даже мысли о назойливых репортерах, которые станут за ней охотиться. Она заказала еду в близлежащем китайском ресторане, открыла бутылку вина, а когда Мари пришла, крепко обняла ее.

— Как поживает будущая княгиня? — спросила старинная подруга. — Со времен «Барбизона» ты проделала такой долгий путь!

— Я скучаю по тем временам, — ответила Грейс, пусть и не совсем правдиво. Она скучала скорее по ощущению из тех деньков — ощущению, что все возможно, что она молода и впереди у нее куча времени.

— С тобой все в порядке, Грейс? — спросила Мари озабоченным голосом.

Зачем она вообще позвонила подруге? Неужели чтобы действительно признаться в своих страхах и удрученности? Эти чувства затопили ее и, как бурные воды, плескались внутри, грозя накрыть с головой. Если открыть шлюзы, станет намного легче!

Грейс улыбнулась и сглотнула.

— Конечно, со мной все в порядке, — проговорила она. — Я просто вымоталась.

И, пока они пили вино и ели палочками лапшу с овощами и свинину с грибами, принялась забрасывать Мари вопросами, лишь бы избежать разговора о собственной жизни. Когда подруга о чем-то спрашивала, Грейс уклонялась от ответов. «Нравится ли родителям Ренье?» А разве он может не нравиться? «Ты еще не объявила о помолвке, а пресса уже на тебя набросилась. Я могу чем-то помочь?» О, это не самое страшное! «Ты счастлива?» Счастливее и быть не может.

Пока они ели, явился посыльный с большим конвертом, на котором красовался герб Ренье, и Грейс точно знала, что в нем. Отложив его, она закончила трапезу, хотя содержимое конверта все время будто насмехалось.

— Грейс, точно все в порядке? — спросила Мари.

«Ей можно обо всем рассказать, — подумала Грейс. — Наверное, она поймет. Но кто вообще способен понять моего отца? И то, каково, прах его побери, быть невестой князя?»

— Точно, — ответила она, нервно теребя шов по краю бледно-голубой льняной салфетки. — Прости, что отвлекаюсь.

Грейс знала, что Мари чувствует: под поверхностью ее слов скрывается еще одна правда. Едва заметно подняв бровь, подруга, кажется, соображала, что сказать.

— Если тебе нужна моя помощь, Грейс, я тут. И помогу с чем угодно.

— Спасибо, — ответила Грейс осипшим от чувств голосом. Она откашлялась и добавила: — Похоже, вдобавок ко всему у меня еще и сенная лихорадка.

— Береги себя, Грейс. Я серьезно. Поспи. Съешь яблоко. Позвони и другим подружкам.

— Постараюсь, — сказала Грейс, внезапно ощутив острое желание выставить чрезмерно заботливую гостью. Из-за Мари она чувствовала себя неловко. — На самом деле я бы, может, прилегла прямо сейчас.

— Отличная идея, — поддержала Мари, гладя ее по руке.

Однако, стоило той уйти, Грейс тут же открыла недавно доставленный пухлый конверт. Там был контракт. Пробежав по нему глазами, она быстро нашла раздел, против которого возражал отец, и стала просматривать дальше, ища упоминания о запрете на актерскую работу. Ничего такого не было, однако Грейс не могла вздохнуть с облегчением, потому что обнаружила другой ужасно неприятный сюрприз: если семья по каким-то причинам распадется, дети в любом случае останутся в Монако у Ренье, а ей придется отказаться от всех прав на них. Внутри снова поднялась буря.

Грейс закрыла глаза и стала медленно, размеренно дышать, наполняя грудь воздухом. А еще молилась, как не молилась с тех пор, когда была еще маленькой девочкой, которая верила, что Бог направляет каждый ее шаг на верную стезю. Теперь она знала, что переставляет ноги сама, но сейчас, в этот самый миг, ей нужна была вся помощь, которую только можно получить. В сознании рисовались картины с ней самой, Ренье и их детьми, золотистыми от солнца, липкими от рожков с мороженым, наслаждающимися той «беззаботной порой жизни», которой не было у них с Ренье и которой они обязательно хотели порадовать собственное потомство. Буря в груди немного унялась.

Вечером, перед тем как пойти ужинать с Ренье, она готовилась позвонить отцу, надев свои лучшие боевые доспехи — изумительное платье из зеленой парчи от Эдит, жемчужные бусы на шею, бриллиантовые серьги в уши и белые перчатки на руки. К этому времени отец