Иностранная литература, 2023 № 06 - Журнал «Иностранная литература»

— Кофе налить, Микела? — спросила Кристабель, и что-то в ее голосе вдруг показалось Сюзан невыносимым. Она поднялась с места и едва слышно сказала:

— Кристабель, дорогая, с твоего позволения… Мне надо кое-что записать…

— Разумеется, — заколебалась Кристабель. — Но погоди… я провожу тебя.

— Не позволяй нам тебя удерживать, Кристабель, — лениво проговорила Микела.

Кристабель повернулась к Трайону Уэллсу и умело предотвратила его попытку сопровождать себя и Сюзан.

— Я скоро, Трайон, — сказала она. — Вернусь, и поговорим.

В памяти Сюзан запечатлелась такая картина: длинная комната, там и сям на полу под лампами пятна яркого света, одна из ламп прямо над креслом, в котором она только что сидела, вокруг этих светлых пятен лужицы теней. Желтый атлас платья Микелы, рыжая голова и узкие черные плечи Рэнди. Джо, грузная безмолвная фигура, задумчиво следит за этой парой. Трайон Уэллс в сером, подтянутый, любезный. И Кристабель, рыжие лоснящиеся волосы, высоко поднятая голова на изящной шее, она идет легкой походкой, окруженная складками шифона приглушенно-муарового цвета, посередине комнаты останавливается, берет у Трайона сигарету, наклоняется к поднесенной им зажигалке, и аметист у нее на пальце сверкает в свете пламени.

Сюзан и Кристабель пересекают вымощенную плиткой пустую веранду и поворачивают в сторону террасы.

Их туфельки беззвучно ступают по бархатной траве. Над прудом с лилиями в ночном воздухе висит тяжелый цветочный аромат.

— Слышала самца лягушки-быка нынче ночью? — спросила Кристабель. — Похоже, он теперь постоянно живет у нас в пруду. Прямо не знаю, что с ним делать. Рэнди грозится его застрелить, но мне его жаль. Он, конечно, мешает спать, ревет половину ночи. Но, в конце концов, даже лягушки-быки имеют право на жизнь.

— Кристабель, — сказала Сюзан, стараясь не показаться невежливой. — Мне надо идти. У меня… работа.

Кристабель остановилась лицом к Сюзан. Они как раз оказались у начала тропинки, которая, извиваясь между живыми изгородями, вела к домику.

— Не надо оправдываться, Сюзан, милая, — ласково сказала Кристабель. — Ты это из-за Бромфелей?

Сюзан хотела ответить, но ей помешал жуткий звук, похожий на вой. Он возник и набирал силу над освещенными луною холмами. Сюзан лишь ахнула, а Кристабель быстро проговорила, хоть и не без запинки:

— Это всего лишь собаки. Воют на луну.

— Не сказать чтобы жизнеутверждающе, — сказала Сюзан. — Как будто подчеркивают… — Она умолкла, едва не сказав, что вой подчеркивает уединенность дома.

Кристабель свернула на тропинку, ведшую к домику. Здесь было темнее, и огонек сигареты слабо освещал ее лицо красным.

— Если Микела еще раз затолкает бычок в бутон, я ее убью, — спокойно сказала Кристабель.

— Что?

— Я сказала: убью ее, — повторила Кристабель. — Нет, разумеется, не убью. Но она… ох, Сюзан, ты же видишь, что происходит. Ты не могла не заметить. Она много лет назад выбрала себе Джо, а теперь наметила Рэнди.

Сюзан, которая в темноте не могла видеть лицо своей собеседницы и была рада этому, сказала что-то насчет безрассудной страсти и молодости Рэнди.

— Ему двадцать один, — возразила Кристабель. — Мы с Джо в этом возрасте должны были пожениться. Вот почему Микела тогда оказалась здесь — в качестве гостьи на свадьбе и прочих вечеринках. — Они прошли несколько шагов в молчании. — А накануне свадьбы уехала вместе с Джо, — добавила Кристабель.

— Он с тех пор изменился? — спросила Сюзан.

— Если имеешь в виду наружность, — ответила Кристабель, — то не знаю. Возможно. Душа, должно быть, изменилась. Но я и не хочу знать.

— Разве нельзя отправить их отсюда?

— Рэнди поедет за ними.

— Трайон Уэллс не сможет помочь? — без особой надежды спросила Сюзан. — Впрочем, я не знаю. Может быть, поговорить с Рэнди?

Кристабель покачала головой.

— Рэнди и слушать не станет. Дух противоречия делает его упрямым. Кроме того, он не любит Трайона — успел занять у него слишком много.

Не в духе Кристабель было предаваться горестным мыслям. Одна из собак завыла снова, к ней присоединились остальные. Сюзан поежилась.

— Ты замерзла, — сказала Кристабель. — Ну, беги к себе, и спасибо, что выслушала. И… пожалуй, лучше тебе уехать, милая. Я задерживала тебя, мне с тобой как-то спокойнее. Но…

— Нет-нет, я останусь… Я не знала…

— В домике будешь одна, но не бойся. Собаки сразу услышат, если у нас появится посторонний. Спокойной ночи, — быстро проговорила Кристабель и ушла.

В домике для гостей было уютно, тепло и спокойно, Сюзан села читать, пока не стало клонить в сон, и она испытала лишь краткое и мимолетное удовлетворение от того, что книгу написала ее соперница на литературном поприще. Но и после этого она спала беспокойно, и, среди прочего, ей вдруг пришло в голову, что ей повезло с этим домиком для гостей: она здесь одна и в полной безопасности.

Утро выдалось туманным и прохладным.

Было, наверно, около половины десятого, когда Сюзан приоткрыла дверь на крыльцо, увидела, что все вокруг скрыто густым белым туманом и решила надеть резиновые сапоги. Трайон Уэллс, мелькнуло у нее в голове при виде собственного отражения в зеркале, не сможет этим утром сказать ей ничего лестного. И в самом деле в своем вязаном костюме с собранными на затылке гладкими волосами и в очках она походила на продрогшую и равнодушную сову.

Листья лавров вдоль мокрой тропинки поблескивали от влаги, холмы виделись как серые расплывшиеся пятна. В белом большом доме было тихо, и рядом с ним она никого не заметила.

И вот тогда она услышала приглушенный туманом шум падения чего-то тяжелого.

Сначала Сюзан подумала, что это Рэнди все-таки застрелил лягушку-быка.

Но пруд находился чуть ниже по склону, и там никого не было.

Кроме того, звук донесся со стороны дома. Сюзан медленно ступала по промокшей траве, по скользким ступенькам и влажной плитке. Затем она вошла в дом.

От широкой прихожей начинался коридор, шедший вглубь дома, и в дальнем его конце Сюзан увидела Марса, который бежал от нее, расставив черные руки и, как она смутно сознавала, что-то крича. Он скрылся из виду, а Сюзан подошла к двери в библиотеку, расположенную по левую сторону коридора.

Открыв ее, она замерла.

В глубине комнаты, поперек подлокотника кресла, обитого зеленой камкой[16], того самого, в котором она сидела накануне вечером, лежал человек. Это был застреленный Джо Бромфель, и сомнений в том, что он мертв, быть не могло.

У его ног валялась будто соскользнувшая на пол газета. Бархатные шторы на окне позади убитого были задернуты.

Сюзан пригладила волосы. Думать она была не в состоянии и, должно быть, опустилась на табуретку,