Иностранная литература, 2023 № 06 - Журнал «Иностранная литература»

стоявшую у двери, ибо на ней и оставалась, когда в библиотеку вбежали Марс с перекошенным лицом и Рэнди, белый, как и бывшая на нем пижама. Оба возбужденно что-то говорили и рассматривали револьвер, который Рэнди поднял с пола. Затем откуда-то пришел Трайон Уэллс, остановился возле Сюзан, издал восклицание, свидетельствовавшее о том, что он не верит своим глазам, и тоже бросился в глубину комнаты. Потом появилась Кристабель, тоже остановилась у порога и на глазах Сюзан стала совсем другим человеком, незнакомой женщиной, съежившейся и серолицей, которая жутким голосом произнесла:

— Джо… Джо…

Это видела и слышала только Сюзан. Но первый вопрос задала Микела, спешившая по коридору:

— Что это был за шум? Что… — потеснив Кристабель, она протиснулась в библиотеку.

— Не смотри, Микела!

Но Микела не послушалась и внимательно рассмотрела сначала убитого, а затем всю комнату и спросила:

— Кто его убил?

Мгновение в библиотеке царила полная тишина.

Затем Марс прочистил горло и обратился к Рэнди:

— Я не знаю, кто его убил, миста Рэнди. Но я видел само убийство. И я видел руку, которая его убила.

— Руку! — завизжала Микела.

— Тихо, Микела, — сказал Трайон Уэллс. — Что ты имеешь в виду, Марс?

— Мне больше нечего сказать, миста Трайон. Я шел вытереть пыль в библиотеке и как раз подходил к этой вот двери, и тут услышал выстрел, а из этих бархатных штор торчала рука. И я видел руку и видел револьвер, и я… не знаю, что я тогда сделал. — Марс вытер со лба пот. — Наверно, побежал звать на помощь, миста Трайон.

Снова последовало молчание.

— Чья же это была рука, Марс? — тихо спросил Трайон Уэллс.

Марс поморгал, и вдруг все увидели, что он очень стар.

— Миста Трайон, как перед Богом, не знаю. Не знаю.

Рэнди подался вперед.

— Это была мужская рука?

— Может, и мужская, — медленно проговорил старый слуга, глядя в пол. — Но точно я не знаю, миста Рэнди. Я только и видел, что красный перстень на ней.

— Красный перстень? — закричала Микела. — Что ты хочешь сказать…

Марс обратил к Микеле удрученное лицо, отвергавшее ее и все, что она сделала его дому.

— Красный перстень, миз Бромфель, — сказал Марс со своего рода достоинством. — Он как бы сверкал. И был красным.

Через мгновение Рэнди недоверчиво засмеялся.

— Но в доме нет ни единого красного перстня. У нас никто рубинами не увлекается, — он вдруг замолчал. — Послушай, Трайон, может, лучше перенести его на диван? Как-то нехорошо оставлять так.

— Пожалуй, — сказал Трайон Уэллс, двинувшись к телу. — Помоги-ка, Рэнди.

Молодой человек сжался, а Сюзан неожиданно обрела дар речи.

— Послушайте, нельзя! Нельзя… — она замолчала. Трайон и Рэнди посмотрели на нее с удивлением. Микела тоже повернулась в сторону Сюзан, одна лишь Кристабель не пошевелилась. — Нельзя трогать тело, — продолжала Сюзан, — ведь это убийство.

На этот раз слово прозвучало в длинной комнате веско, в полном соответствии со своим значением. Трайон Уэллс пожал плечами, скрытыми под серой тканью.

— Сюзан совершенно права, — сказал он. — Совсем забыл, если вообще знал: да, трогать нельзя. Придется послать за доктором, шерифом, следователем, так я думаю.

Потом Сюзан осознала, что если бы не Трайон Уэллс, общее смятение превратилось бы в безумие. Он спокойно принялся распоряжаться: отправил бледного и нездорового на вид Рэнди одеваться, позвонил в город, попросил, чтобы тело подобающим образом прикрыли, и даже велел Марсу принести всем горячего кофе. Трайон, проворный, расторопный, толковый, был одновременно везде: и здесь, и там, и повсюду — и на втором этаже, и на первом, за всеми присматривал и, наконец, встретил возле дома шерифа. Сюзан все это время, ничего не говоря, сидела рядом с Кристабель в прихожей на двухместном диванчике, тогда как Микела беспокойно ходила туда-сюда у них перед глазами, прислушивалась к телефонным разговорам, пила горячий кофе и своими невыразительными черными глазами за всеми следила. Ее красный с белым спортивный костюм, багровые браслеты и серьги выглядели неуместными в доме, где насильственной смертью умер человек.

Кристабель же казалась манекеном, который автоматически пил кофе, сидел молча, прямо и неподвижно. Аметист у нее на руке время от времени загорался, только он и казался рядом с нею живым.

Постепенно Сюзан избавилась от потрясения, лишившего ее дара речи, но продолжала испытывать страх, ужас и странное болезненное сострадание к убитому. Но вот она увидела Рэнди, сбежавшего по широкой лестнице. Он был в свитере, рыжие волосы гладко причесаны, и она вполне осознала, что он уже более не бледен, не болен и не напуган, но напротив, настороже и вполне готов ко всему, что может последовать. А последует, подумала Сюзан, по всей вероятности, много чего.

Так и вышло.

Вопросы… вопросы. Добрый доктор, суровый следователь и просто наблюдательный шериф, все они без конца задавали вопросы. Не давали времени подумать. Не давали времени понять. Время отводилось только на то, чтобы дать самый лучший из возможных ответов.

Постепенно из ответов стали вырисовываться факты. Их было немного.

Револьвер принадлежал Рэнди и был взят из верхнего ящика буфета. Когда — никто не знал или, по крайней мере, не пожелал сообщить.

— Все знали, что он там, — угрюмо сказал Рэнди.

На револьвере, скорее всего, должны были обнаружиться отпечатки пальцев Рэнди или Марса, поскольку именно они подняли его с пола.

Об убийстве никто ничего не знал, и ни у кого не было алиби, кроме Лиз (чернокожей служанки) и Минни (поварихи), которые вместе находились на кухне.

Кристабель писала письма у себя в комнате. Она слышала выстрел, но подумала, что это Рэнди застрелил лягушку-быка в пруду. Но потом услышала шаги Рэнди и Марса, сбегавших по парадной лестнице, поэтому решила тоже спуститься. Просто чтобы узнать, что убили человека.

— А что еще, по-вашему, это могло быть? — спросил шериф про выстрел. Но Кристабель ответила, что не знает.

Марс разбудил спавшего Рэнди, который выстрела не слышал. Они с Марсом поспешили вниз в библиотеку. (Марс, как выяснилось, поднялся наверх по узкой черной лестнице из кухни.)

Трайон Уэллс спустился по склону холма к почтовому ящику, находившемуся перед фасадом дома и, возвращаясь, слышал приглушенный звук выстрела, но о случившемся не знал до прихода в библиотеку. Рассказав это, Трайон устроил небольшую сенсацию: снял с руки перстень, показал его так, чтобы все видели, и спросил у Марса, не этот ли перстень тот видел на руке убийцы. Сенсация, однако, оказалась недолгой, ибо большой прозрачный перстнень был зеленым, под цвет щегольского галстука Трайона.

— Нет, сэр, миста Трайон, — сказал Марс. — Я видел красный перстень на руке