Основание современных государств - Ричард Франклин Бенсел

происхождению и роду занятий их лидеры практически не отличались от депутатов Национального собрания, большинство санкюлотов были ремесленниками, лавочниками и наемными работниками. Мобилизуясь на улицах Парижа, санкюлоты чаще всего требовали, чтобы революционное государство регулировало поставки зерна по фиксированным ценам, требовать соблюдения номинальной стоимости валюты в коммерческих сделках и сурово наказывать тех, кто запасался продовольствием или иным образом спекулировал на страданиях народа. Таким образом, голод был одним из основных факторов, побуждавших людей участвовать в революционной политике, хотя их лидеры часто связывали свои требования с более широкой политической программой. В ответ на это революционное правительство обеспечило население Парижа хлебом.

Хотя санкюлоты доминировали примерно в половине из сорока восьми парижских секций, ярые активисты среди них насчитывали не более 3 тыс. мужчин и женщин. Однако в случае кризиса их лидеры могли мобилизовать десятки тысяч вооруженных людей (самым распространенным оружием на этих демонстрациях была пика). Хотя Робеспьер завидовал санкюлотам как «народу», от которого исходила Общая воля, он был вынужден конкурировать за влияние с такими популярными лидерами, как Эбер. Эта конкуренция в конечном итоге привела его к тому, что он подчинил права на частную собственность праву на существование. Так, в речи, произнесенной 2 декабря 1793 г., он провозгласил: «Главным правом является право на существование; поэтому главным социальным законом является тот, который гарантирует всем членам общества средства для существования; все остальные законы подчинены этим законам». Однако Робеспьер никогда не обладал харизмой, способной мобилизовать и направить народ Парижа, и он оставался ненадежным политическим ресурсом. Он сыграл решающую роль в ликвидации жирондистов, но не смог восстать против Национального конвента, когда тот ополчился против него.

С самого начала революции, летом 1789 г., уличные демонстранты нападали на людей, которых они часто произвольно называли «врагами народа», вешали их на фонарные столбы или — иногда и — проносили их обезглавленные головы на пиках по городу. Наиболее драматичные и спонтанные демонстрации почти всегда сопровождались насилием. Однако из 750 акций протеста, организованных санкюлотами в Париже во время революции, менее 100 закончились ранениями или гибелью людей. Большинство демонстраций были шумными, шумными, направленными на запугивание объектов своей вражды, но при всем этом мирными.

Народные демонстрации и восстания в Париже

Угроза народного насилия в столице была более или менее вездесущей на протяжении первых пяти лет революции (краткое описание основных демонстраций, в ходе которых происходило вторжение в законодательный орган страны и/или массовые казни одного или нескольких человек, см. в табл. 4.4). Некоторые из этих событий, например, взятие Бастилии, уже были описаны. В данном разделе мы кратко остановимся на некоторых других крупных инцидентах. Так, 10 августа 1792 г. жители Парижа в сопровождении отрядов Национальной гвардии, контролировавших отдельные районы города, напали на швейцарских гвардейцев, охранявших королевскую семью. В ходе отдельной акции было совершено нападение на монархический клуб Feuillants. Несколько ведущих монархистов были убиты, а голова одного из них, редактора роялистского журнала, была выставлена на параде.

За низложением и заключением короля в тюрьму последовал 2–6 сентября 1792 г. скоординированный штурм городских тюрем под руководством секции фашистов, в ходе которого были убиты тысячи заключенных, в том числе многие, не принимавшие никакого участия в политике. Принцесса де Ламбаль, близкая подруга королевы, была обезглавлена, а ее голова на пике была доставлена в Темпль, где находилась королевская семья, чтобы Мария-Антуанетта могла ее увидеть. Демонстранты также закололи дворянина и, пока он был жив, доставили его в Законодательное собрание.

1 мая 1793 г. около 8 тыс. жителей района Фобур-Сен-Антуан объявили о своем восстании и вышли к зданию Национального конвента. Там они предъявили петицию с требованием ввести контроль над ценами на хлеб и обложить богатых налогами. Требования сопровождались ультиматумом: «Если вы не примете эти меры, мы объявим себя, мы, желающие спасти нацию, находимся в состоянии восстания»: 10 000 человек собрались у дверей зала». Монтаньяры открыто поддержали это восстание, чтобы обеспечить себе помощь sansculotte в борьбе с жирондистами. Как заключил полицейский шпион, составляя свой отчет, «якобинцы слишком хорошо знают, что народу нельзя сопротивляться, когда он нужен». На следующий день съезд принял решение, устанавливающее максимальную цену на хлеб и предоставляющее местным органам власти полномочия по поиску и реквизиции скрытых запасов.

Менее чем через месяц, 25 мая, Парижская Коммуна направила в Национальный конвент депутацию с требованием отменить решение комиссии, распорядившейся об аресте Эбера и других лидеров санкюлотов. В ответ на это Максимилиан Иснар, один из ведущих жирондистов, встретил их в лоб: «Я говорю вам от имени всей Франции, что если эти постоянно повторяющиеся мятежи приведут к тому, что парламент, избранный народом, пострадает, Париж будет уничтожен, и люди будут искать следы города на берегах Сены». На следующий день Робеспьер призвал парижан покончить с комиссией, поднявшись против «продажных депутатов», которые ее создали. Однако явка в этот день была незначительной. На следующий день монтаньярам удалось привлечь больше людей, которые ворвались в зал заседаний и, запугав депутатов, добились отмены комиссии. Лидеры санкюлотов были освобождены. Однако когда толпа разошлась, жирондисты потребовали пересмотра решения о роспуске комиссии, утверждая, что некоторые из протестующих могли голосовать незаконно, поскольку находились в зале заседаний вперемешку с депутатами. После этого комиссия была восстановлена.

В ответ на отказ Национального конвента вооруженные санкюлоты 31 мая 1793 г. выступили против Генерального совета Парижской коммуны и объявили, что его полномочия отменены «суверенным народом», но могут быть восстановлены, если совет примет революционную программу. Она включала в себя: (1) введение новых налогов на богатых; (2) арест лидеров жирондистов; (3) создание армии из санкюлотов для исполнения революционных указов; (4) установление заработной платы в размере сорока су в день для санкюлотов, носящих оружие. После того как совет одобрил эту программу, санкюлоты двинулись к Национальному конвенту. Жирондисты вступили в бой с ними, но вскоре санкюлоты взяли под контроль улицы и вошли в зал заседаний. Несмотря на то, что отряды Национальной гвардии вместе с санкюлотами прервали всякое сообщение между Конвентом и остальной Францией, несмотря на то, что вооруженные санкюлоты «стояли в проходах, размахивая пиками и ридикюлями, радостно или зловеще хмурясь», депутаты отказались выполнить их требования. Тогда санкюлоты сообщили съезду, что «народ» настаивает на том, чтобы Марат и Робеспьер получили власть над дальнейшим ходом революции. Сам Робеспьер заявил о своей поддержке их революционной программы. После шестнадцатидневного обсуждения депутаты в течение нескольких часов (с шести утра до десяти вечера) толпа у зала рассосалась. После этого депутаты передали свои требования в Комитет общественной безопасности и больше никаких действий не предпринимали.

Через два дня,