Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко

учётом того, что мы не хотим вести войну с братским народом. Мы заинтересованы в том, чтобы вся операция прошла без применения силы, как мирное вступление в страну, население которой приветствует наши действия. Поэтому избегать всяких провокаций. Но если будет оказано сопротивление, то сломить его с полной беспощадностью силой оружия.

Переходящие на нашу сторону австрийские соединения немедленно принимать под немецкое командование[339].

Какого-либо организованного вооружённого сопротивления Австрия не оказала. В мировой политический лексикон крепко-накрепко вошло слово «аншлюс», о котором мы говорили выше. «14 марта Гитлер подписал указ, по которому Австрия объявлялась провинцией рейха. На австрийских антифашистов обрушились репрессии, десятки тысяч патриотов были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря. […] Западные державы признали захват Австрии свершившимся фактом и преобразовали свои дипломатические представительства в Вене в генеральные консульства»[340]. Никто, разумеется, никакого согласия у Лиги Наций не запрашивал. Зато на присоединённых, вернее – захваченных – австрийских землях тут же был открыт концентрационный лагерь Маутхаузен.

К чему мы столь подробно останавливаемся на делах «бывшей Австрии»? Там остались «корни» и «Стефана» – его родители, и «Сильвии» – её овдовевшая мать… Известно, что на этой территории евреи были лишены большей части гражданских прав, а давление на них постоянно усиливалось. Не за горами уже было время, когда за одну только принадлежность в этой нации начнут отправлять в концлагерь, а затем и в газовые камеры.

Понятно, что руководство разведки не могло оставить своих сотрудников (пусть и пребывающих в резерве) один на один с такой проблемой. Времена действительно были жёсткие, однако люди в большинстве своём были умные и как руководители – толковые. Это уже позже начальники у нас стали подбирать себе таких замов, чтобы, во-первых, заместитель не мог подсидеть шефа, а во-вторых, чтобы он своей «простотой» подчёркивал мудрость руководителя. Так что в данном случае – в то далёкое время – дело, как бы сугубо личное, превращалось в государственное и решалось на действительно высшем уровне. Тому в подтверждение – рапорт начальника разведки Пассова заместителю наркома внутренних дел комкору Фриновскому: «В Австрии находится мать жены нелегального работника “Стефана”, находящегося сейчас в Союзе. Находясь за кордоном, “Стефан” материально поддерживал старушку, сейчас, в связи с создавшимися там условиями, это невозможно, и “Стефан” ходатайствует о выдаче ему 100 англ. фунтов, которые мать должна внести в виде налога за разрешение на выезд из Австрии. Эти деньги “Стефан” будет постепенно возвращать». Рапорт датирован 1 июня 1938 года.

К сожалению, не всё зависело даже от руководства НКВД – тем более если вопрос приходилось решать, как говорится, с выходом «на международную арену». А потому 5 июня 1939 года лейтенант госбезопасности Каждан докладывал уже новому руководству – вышеупомянутые Пассов и Фриновский к тому времени были арестованы и пребывали в тюремных камерах, – однако, очевидно, вопрос с контроля снят не был:

4 июня с.г. я имел очередную встречу со «Стефаном».

На встрече «Стефан» ещё раз высказал своё недовольство, что он до сих пор не работает, несмотря на то что ему уже давно обещают разрешить этот вопрос. Настроение его довольно пессимистическое.

В процесс беседы со «Стефаном» я выяснил следующее: его родные – отец и мать проживают в Вене. Их родственники, проживающие в Лондоне, выхлопотали им визы для переезда в Англию. Но германские власти им не разрешают выехать (это дело уже тянется несколько месяцев). Их положение обречённое.

Кроме того, «Стефан» поставил мне следующий вопрос: мать его жены сейчас проживает в Вене. Вследствие фашистского режима она лишена всяких средств к существованию и обречена на голодную смерть, поэтому «Стефан» просит разрешения ему помочь в отправке ей определённой денежной суммы.

«Стефан» указал, что ему неудобно выступать каждый раз в роли просителя, но это вызвано его настоящим положением. Я ему объяснил на трудность этого мероприятия и обещал об этом доложить руководству.

Описывать все перипетии решения этого вопроса мы не будем. Скажем так: не всё получилось столь просто и быстро, как бы хотелось, однако в конце концов родственники семьи Ланг покинули ставший таким негостеприимным Остмарк, как теперь стала называться Австрия. (Иногда всё-таки кажется, что советская разведка была всесильной.) Сам же Арнольд Дейч продолжал пребывать в режиме ожидания заморского путешествия, потому как Европа была для него напрочь закрыта. И он, и руководство это прекрасно понимали, хотя документальное подтверждение пришло несколько позже. И вот – очередная «Справка»:

31 марта 1941 года «Вадим» сообщил, что «Тони» передал следующее:

1. Учреждение «Тони» уверено, что «Стефан» наш агент.

2. В формуляре «Стефана» имеются его установочные данные и нечто вроде выписки из въездного дела с указанием дат его приезда и отъезда.

3. В деле нет данных об агентуре, связанной с «Стефаном» и о его связях вообще.

4. При въезде «Стефана» за него поручался дядя.

Учреждение «Тони» взяло в активную разработку не только дядю, но его ближайшее окружение по подозрению причастности их к нашей или немецкой разведкам.

Эти данные интереса для нас не представляют. «Вадим» дал задание при наличии возможности просмотреть формуляры на «Стефана» и «Миши».

Как много в этой «Справке» интересного! Но прежде расшифруем псевдоним «Вадим», потому как со «Стефаном», «Тони» и «Мишей» мы уже знакомы. «Вадим» – это Анатолий Горский[341], резидент в Лондоне, который «во времена Дейча» выполнял обязанности шифровальщика и помощника резидента. «Учреждение “Тони”» – то есть та «контора», в которой работал Энтони Блант, насколько мы помним, именовалось контрразведкой MИ-5. Отсюда вывод: британские spycatchers – ловцы шпионов – отнюдь не были такими благодушными ребятами, как это могло показаться, когда Дейчу прямо намекнули: мол, уезжаешь, так и не задерживайся, а мы лишних вопросов задавать не будем… Но в этих вопросах они потом разобрались сами, хотя и не смогли найти никакой интересующей их информации по агентуре, оставшейся на Британской земле. Но явно, что ни «Стефану», ни «Мише» обратной дороги на Остров уже не было.

Праздное сидение в Москве Арнольда Дейча не устраивало, и он «теребил» своё непосредственное начальство. Оно, соответственно, обращалось выше:

Заместителю народного комиссара внутренних дел Союза ССР

комиссару госбезопасности 1 ранга тов[арищу] Берия

Рапорт

В конце 1937 года в Советский Союза был отозван крупный вербовщик нелегального аппарата нештатный работник тов. Ланг Стефан Григорьевич. Его отзыв был вызван предательством «Раймонда», которому было известно о месте его работы.

11 месяцев он сидит без дела на нашем содержании.

Учитывая, что вопрос о его использовании на работе заграницей сейчас решён быть не может, – прошу Вашего согласия устроить тов. Ланга