«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

На всякий случай поздравляю с днем рождения. Миша.

P.S.

А письмо твое очень официальное, отвечаю таким же и лучше таких совсем не пиши.

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 222.

Какичев Федор – Письма знакомой девушке. Больше о нем ничего не известно.

Б/д. Здравствуй Валентина.

Вернувшись на исходное положение т. е. на место где мы стояли до начала войны, я получил от тебя твое первое письмо, являющие ответом на мое третье.

Я безусловно удивлен, где могли деться первые два письма. Очень жаль, что я не смог их получить, да тем более там твое фото. Примерно месяц нам не было писем, так как были удалены от основ почтовых баз, а доставка писем для нас имел определенную трудность.

Еще будучи на обратном марше я мечтал о том дне, когда я смогу прочитать твои ответные письма. Это было в ночь на 29 сентября, вернувшись домой мне вручили одно письмо с весьма сухим содержанием.

Анализируя его я пришел к выводу, что наша дружба принимает приличную форму. Чему я бесконечно рад. Моя дорогая, если б ты могла представить мою силу и желание встретиться с тобой, мои искренние чувства, чувства имеющие для меня исключительный интерес. Но все остается это в душе, некому все это передать, некому сказать. Я помню вечера безводной Монголии когда я думал о тебе. Мне не забыть вершины Хингана, где также как всегда одиноко я мечтал о нашем счастливом дне. И где бы я не был ты везде была со мной. Но нечего недалек тот час, час когда мы встретимся с тобой. Я буду счастлив, если буду видеть перед собой вновь милое, дорогое для меня создание.

Жду ответ.

Чернила в ручке кончились. Возможно в скором уеду на пару часов.

Б/д [возможно, июль 1945 г.] Здравствуй Валя.

Ты не сердись, что я надоедаю тебе своими письмами, этому есть своя причина. Я в настоящее время жив здоров нахожусь на старом месте.

Недавно послал с другом письмо, где сообщил кратко о своем положении. Однако положение вещей изменилось, дело в том, что теперь я немного не доеду до тебя, должен находиться не больше как 150 км от того места где мы впервые встретились с тобой.

Моя надежда на встречи с тобой приняла совершенно другой характер. Не знаю в каких условиях буду находиться, сумею ли осуществить встречу с тобой. А поверь как охота вновь встретиться. Ведь осталось так много, чего еще мы не сказали друг другу. Я каждый день жду от тебя писем, а их все нет и нет как обидно, что желание остается неисполненное.

Я сожалею о пропавших письмах и особенно о твоей фотокарточки, приятно было б посмотреть на создание, к которому имеешь свои откровенные, полные любви и стремления чувства. А дни проходят становится жаль за утраченные годы, ведь сколько их прошло.

Как жаль когда, сейчас, вечером сидишь один, наполненный мечтами о будущем, и не знаешь где то будущее будет иметь конечный путь. Раньше, когда шла война, как-то не так думалось о доме, о родных. Но сейчас, когда чувствуешь, что скоро вернешься в родные края мысль не на минуту не выходит из головы, дни кажутся через чур длинные, ко всему появилась апатия. Общем, ходишь сам не свой. На этом думаю кончать. Высылаю тебе свое фото, это будучи еще в Китае меня друг сфотографировал, в тот момент, когда я писал письмо. Правда получился я не удачно, но ничего пусть будет как память. Валюша, постарайся мне выслать фото. Жду ответ.

Целую тебя.

Ох, если встречу тебя, мне кажется ты меня и не узнаешь. Я так изменился. Стал неузнаваем.

16.07.1945 г. Дорогая Валентина!

Спешу сообщить, что нахожусь в пути, с каждым часом я уезжаю все дальше и дальше от тебя, от того места где произошла наша первая встреча.

Я никогда не забуду этого счастливого случая, случая который открыл мне перспективу будущего. Поверь дорогая, как порой скучно бывает, ведь 7 лет как однообразна (нрзб.). Самые лучшие годы прошли не чем не отмеченные. Но зато я лично видал другого например, я видел когда перед моими глазами горят лучшие города Латвии, я помню разрушение Новгорода, Белгорода, Харькова, Полтавы и Кременчуга. Это все наши родные города вызывали большую ненависть к этим завоевателям мира. Затем граница, нетронутый Бухарест, разбитый Будапешт, приветливая Прага после чего совсем стертый с земли Дрезден и многие другие места. Мне не пришлось видеть работу художников Ренессанса, думаю ни один художник мира не сможет подобрать подходящих красок, чтобы создать полноценный вид. Но все это осталось позади. А впереди еще стоит вопросительный знак большого размера. Но чтобы меня впереди не ожидало какие бы трудности не были я всегда сумею вспомнить нашу счастливую минуту. Да, мне не забыть ее, мне дорога та встреча, мне дорог мой первый поцелуй и ваше смущение. Я пишу тебе письмо и ты встаешь в моем образе полная сил, честности и душевной красоты. Я верю всему что ты мне сказала, я верю в тебя, я верю в нашу скорую встречу. Буду очень рад если получу фото. Целую, с приветом твой Федор, привет родным. Посылаю свое фото, не обижайся, что оно такое, лучше нет.

Какичев Федор.

Если буду иметь возможность сфотографироваться, то вышлю еще. Не сердись что так нацарапал.

09.08.1945 г. Здравствуй, Валентина!

Спешу сообщить, что пока жив, здоров. Дальнейшей своей судьбой предугадать не могу. Как видишь началась война, о конце ее пока говорить рано. Находился я когда-то в МНР, впереди большие просторы. Погода сплошь чересчур жаркая, загорели мы все как монголы. Хотелось бы от жары спрятаться в лес, но проедешь 500 км и ни одного деревца не встретишь.

Я послал тебе два письма: одно из дороги, второе когда был уже на месте, но через одного знакомого, который случайно здесь. Сейчас нам разрешили писать, через нашу полевую почту. Получил из дому пять писем они думают, что я до сих пор на Западе! Часто вспоминаю тебя…

Я не забуду все то малое, но дорогое что было между нами. Остаюсь верен своему слову. Прости за сухость письма, нет времени, занят работой. Будь здорова, моя подруга.

Твой Федор. Целую, привет маме и всем нашим. Извини, что так нацарапал, пишу прямо на камне, ведь война.

Жду, жду письма. Какичев.

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 203.

Кангин Валентин Никитович – участник Великой