Космос. Иллюстрированная история астрономии и космологии - Джон Норт

ад-Дина ат-Туси. Помимо обычного материала, он включил в эту книгу, получившую название «Зиджа Хакани», календари всего восточного мира вплоть до Китая; и именно в этой работе он зарекомендовал себя как один из очень немногих средневековых астрономов, пытавшихся улучшить сложную теорию планетных долгот, изложенную в «Альмагесте» Птолемея. (В более ранних попытках, предпринятых Ибн ал-Хайсамом и ат-Туси, использовались модели, чем-то напоминающие концентрические сферы Евдокса.) Судя по всему, этот блестящий ученый был ближайшим советником Улугбека во время создания обсерватории, выполнявшей также функции исследовательского учреждения. Слава Улугбека как мудрого правителя может быть оценена по достоинству только по его внедворцовой деятельности, которая, безусловно, затмевает все другие его дела.

Случай Стамбульской обсерватории интересен тем, что он почти совпадает по времени с основанием большой обсерватории Тихо Браге Ураниборг на балтийском острове Вен. Подобно Самаркандской обсерватории и обсерваториям XVIII в., построенным Джай Сингхом II в Дели, Джайпуре, Мадрасе и Бенаресе (последняя представлена на ил. 82), в ней снова широко использовались крупномасштабные каменные инструменты. Теперь все внимание уделялось надежной установке и градуировке этих поистине монументальных инструментов, однако их полезное применение ограничивалось очень небольшим кругом задач, связанных преимущественно с определением солнечных положений. И даже в этом случае ошибка в определении положения солнечного изображения на шкале (щель, используемая для получения солнечного изображения, давала как тень, так и полутень) приводила к ощутимой неопределенности в значениях измеряемых углов.

Ожидания в отношении точности армиллярных сфер были весьма преувеличены, поскольку их изготовление являлось крайне сложной технической задачей. На широко известной иллюстрации из турецкого манускрипта периода Оттоманской империи изображена большая армиллярная сфера (предназначенная не для демонстраций, а для проведения наблюдений) с полностью деревянным несущим каркасом. Насколько можно заключить из рисунка, вся конструкция инструмента примерно в пять раз превышала рост работавшего с ним человека. Остается только надеяться на то, что это не более чем художественное допущение.

Вне всяких сомнений, инструменты, предназначавшиеся для проведения фундаментальных исследований, были относительно немногочисленны. Астролябии, армиллярные сферы и глобусы стали символами астрономической профессии и вошли в стандартный ассортимент изготовителей инструментов. Что касается производства других инструментов, то наиболее важным центром их изготовления являлся Харран; некоторые – лучшие из когда-либо сделанных – астролябии приходили из Ирана вплоть до XVII в. Прекрасный образец астролябии (см. ил. 68 в главе 4), изготовленной для сефевидского шаха Аббаса II, способен сообщить многое о двойном предназначении такого рода инструментов, которые обладали высокой ценностью не только в постижении вселенских истин, но и в поиске покровительства. На лицевой стороне шах характеризуется как «верховный князь, султан, самый справедливый, самый великий, господин над господами, искоренитель тирании, недовольства и бунтов, повелитель всех ныне живущих повелителей». На обратной стороне в это послание вносится легкий религиозный оттенок: «Да хранит Бог Всемогущий его царствование и его владения, и преумножает его дары, и простирает его благодать над всем миром, пока вращаются сферы и планеты продолжают свой ход».

Для того чтобы изготовить астролябию, достаточно знать лишь малое количество математических приемов, однако для изготовления сферы требовалось обладать гораздо более высоким мастерством. Те, кто, подобно ас-Суфи, ожидали от своих глобусов высокой точности, так и не смогли добиться желаемого. Не все глобусы делались из металла, и обычно роскошные и очень дорогие металлические глобусы изготавливались для дворцов правителей или для очень богатых людей. Для более точных расчетов использовались планисферная астролябия либо какие-либо подобные ей инструменты, но высочайшей точности можно было с гарантией достичь только посредством ручки, чернил и зиджа. Обычно на небесном глобусе изображались только главные круги и от двадцати до тридцати ярких звезд. Самые роскошные глобусы содержали изображения значительной доли 1022 звезд; их положение можно было определить по каталогам – например, по каталогу ас-Суфи, где приводились точные координаты. В этом случае обычно добавлялись изображения созвездий, стилистически сходные с изображениями, которые часто можно было обнаружить и в самих каталогах. Будучи взятыми вместе, эти манускрипты и артефакты служили подспорьем для передачи из поколения в поколение восточной манеры изображения созвездий, оказавшейся, несмотря на длительность проделанных ею исторических маршрутов, удивительно устойчивой. Наконец, она достигла Европы, дополнив, таким образом, автономную традицию, пришедшую из Рима и Византии. Обе они оставили свой след в мире эпохи модерна, особенно в астрологии, очень популярной в полуаристократических кругах.

9

Западный ислам и христианская Испания

АЛ-МАДЖРИТИ И ПОЯВЛЕНИЕ АСТРОНОМИИ В АЛ-АНДАЛУСЕ

В канун второго тысячелетия астрономия дала новые ростки, проникнув на западную окраину цивилизованного мира. С VIII по XV в. Испания в большей или в меньшей степени контролировалась мусульманами, в силу чего она стала одним из двух главных каналов проникновения начал арабской науки в христианскую Европу. Другой важнейший путь проходил через Сицилию, но в случае астрономии он был менее значим.

В Испании существовала своя образовательная традиция, сложившаяся задолго до появления там мусульманских завоевателей. Мало кто из ученых оказал такое огромное общее влияние на Европу раннего Средневековья, как Исидор Севильский (ок. 560–636) – энциклопедист, пользовавшийся в основном латинскими текстами. Он писал в том числе на общие космологические темы, такие как атомизм, взаимное расположение четырех стихий и т. д., но его знакомство с греческими идеями основывалось преимущественно на косвенных источниках. «Период Исидора» испанской учености не оборвался вместе с первыми мусульманскими завоеваниями (Вестготское правление закончилось в 711 г.), но даже после того как оно случилось, астрономия в Испании являлась не более чем набором процедур по согласованию циклов лунного и солнечного календарей, которые позже были дополнены простейшими правилами совершения молитв в направлении Мекки и ориентации мечетей.

Оригинальные греческие работы, а также арабские и древнееврейские комментарии к ним начали прибывать в мусульманскую Испанию (или в ал-Андалус) во все возрастающем количестве, когда вследствие заката могущества потомков Карла Великого Европу охватила всепоглощающая анархия. С приходом Абд ар-Рахмана III (912–961) Кордовский халифат затмил в культурном отношении халифат Аббасидов. Второй халиф (сын ар-Рахмана ал-Хакам II) содержал сеть торговых агентов, посылавших ему книги из таких отдаленных городов, как Багдад, Дамаск и Каир. Во второй половине X в. в Кордове жили ученые, изучавшие математику, астрономию и другие науки, – ученые, которые усваивали, комментировали и распространяли материалы, приходившие к ним с Востока. Остается невыясненным, насколько многочисленны были школы, осуществлявшие традиционную передачу знания от умудренных учителей к ученикам. Существовала по меньшей мере одна такая школа, основанная Масламой ибн Ахмадом ал-Маджрити (ум. ок. 1007) – человеком, пик активности которого пришелся на два последних десятилетия X в. (Он часто упоминается просто как Маслама.) Мы уже говорили о том, что среди его многочисленных достижений – привязка таблиц ал-Хорезми к меридиану Кордовы и корректировка мусульманского календаря (введение счета дней от эры Хиджры). Ему приписывается проведение одного или двух наблюдений, однако, скорее всего, он исходил из имевшихся у него наблюдений Мамуна.

Пример, поданный Кордовой, позже воспроизвели арабские правители в других частях полуострова. Главным центром астрономической деятельности стали Толедо и, может быть, Сарагоса, хотя последний факт документирован не столь подробно. В этой связи иногда также упоминаются Севилья и Валенсия, хотя их претензии на присутствие в этом списке весьма сомнительны. Занятия астрономией носили здесь не только литературный характер. Было бы неправильно преувеличивать их важность, но помимо прочего здесь удалось провести несколько новых полезных наблюдений и разработать новые ценные инструменты, служившие как для расчетов, так и для наблюдений.

Одна