Московский Монмартр. Жизнь вокруг городка художников на Верхней Масловке. Творческие будни создателей пролетарского искусства - Татьяна Васильевна Хвостенко

И Георгий Васильевич, и Юрий Георгиевич, отец и сын, в своих творческих поисках, в работе своей испытали немало горечи и ущемлений из-за чиновников от искусства. В 1971 году, в Женеве, в парке Европейского отдела ООН готовились к открытию памятника «Успеху человечества в освоении космоса посвящается»: восьмиметровая скульптура, изображающая летящего человека. Это – совместная работа Юрия Нероды и архитекторов Михаила Барща и Александра Колчина. У Юры была сложная задача: сделать как бы и портрет Юрия Гагарина, и в то же время обобщенный образ. И он справился с ней.

Памятник установили, и Юра ждал приезда правительственной делегации СССР для передачи подарка от советского правительства Европейскому отделу Организации Объединенных Наций. Он сам был в составе делегации, а возглавляла ее министр культуры Екатерина Фурцева. Назначили и день открытия памятника. Но буквально накануне этого дня при завершении космического полета и спуске на землю корабля «Союз-11» погибли три космонавта: Волков, Добровольский и Пацаев. В посольство пришло распоряжение немедленно прекратить подготовку передачи памятника впредь до особого распоряжения. Какое может быть открытие, когда Москва хоронит космонавтов? Торжество быстро отменили, и Юра уехал в Москву.

На эту работу у Юры ушло столько сил, что он очень нуждался в отдыхе. Он уехал в Сочи. И вдруг приходит сообщение: в Женеву срочно выехала советская делегация. Стало известно, что США готовят высадку астронавтов на Луну, поэтому решено было срочно напомнить миру, чей гражданин первым оказался в космосе, и открыть памятник в Женеве. Во главе делегации опять была Фурцева, а вот о Юрии Нероде забыли. Помпезное открытие состоялось в его отсутствие. Там были американские и наши космонавты, политики, пресса, только автора монумента не было. Что сказать… Скульптор порой всю жизнь идет к такому триумфу: самому показать свое детище международному сообществу. Но скульптору Нероде не повезло.

В нашем ремесле вообще велико влияние непредвиденного случая.

В 1964 году правительство приняло решение поставить в Москве, на развилке Дорогомиловской улицы и Кутузовского проспекта, памятник Победы в Отечественной войне 1812 года. Сначала академик Н.В. Томский представил памятник Кутузову: скульптор изобразил полководца верхом на коне. Модель была показана Хрущеву, но ожидаемого одобрения не последовало. Никита Сергеевич вдруг заявил, что Кутузов предпочитал ездить в бричке и на коне его изображать не следует. После этого на проект памятника был объявлен Всесоюзный конкурс.

В нем принял участие и Юрий Нерода, вместе с архитекторами М. Бубновым, В. Давиденко, В. Лазаревым. Их проект оказался в тройке лидеров, разделив первое – третье места. Далее должен был состояться второй тур конкурса, но до него дело так и не дошло. В стране сменилась власть. Хрущева сняли, его место занял Брежнев, и вместо нового памятника решили установить на Кутузовском проспекте Триумфальную арку, стоявшую некогда на площади Белорусского вокзала, а на развилке магистралей поставить обелиск городу-герою Москве, который и стоит по сей день.

Юрий Нерода участвовал в конкурсе на лучший проект памятника Юрию Гагарину в Москве. В 1972 году для его установки была предложена площадь, названная именем Гагарина. Надо заметить, что во всех заказных конкурсах премий не давали, просто авторы проекта, занявшего первое место, получали право на сооружение памятника. В этом конкурсе приняли участие многие скульпторы: Юрий Орехов, Павел Бондаренко, Эрнст Неизвестный и другие. Нерода участвовал в конкурсе вместе с заслуженным архитектором, лауреатом Государственной премии России, дважды лауреатом премии Совета министров СССР (этой чести удостаивались за наиболее выдающиеся проекты и их строительство) Виталием Владимировичем Лазаревым. Они представили проект, который предусматривал решение площади в двух уровнях, что давало возможность всем видеть фигуру Гагарина, парящего в небе над площадью и людьми. Сооружение памятника планировалось уже после гибели первого космонавта, и в проектном решении Нероды и Лазарева слышался отзвук происшедшей трагедии.

Мы считали, что близко и хорошо знаем Юру, а оказалось, что даже и не подозревали о силе его таланта. Образ Гагарина для Юры стал почти святым – он представил первопроходца космоса в образе русского богатыря, благородного человека.

Этот замысел очень заинтересовал Эрнста Неизвестного. Во время организации выставки конкурсных проектов он подошел к Виталию Лазареву познакомиться и сказал, что ему очень нравится нарисованная панорама монументальной композиции и весь проект в целом. Эрнст показал, где вывешен его проект, выполненный совместно с Владимиром Кубасовым, и чувствовалось, что сам он не очень удовлетворен полученным результатом.

Несмотря на то что было представлено много интересных проектов, выбрали самый, на мой взгляд, неинтересный – Павла Бондаренко, в то время директора Государственного художественного института им. В. Сурикова. Этот огромный памятник, сделанный из титана, стоит и по сей день на площади Гагарина. Павел Иванович Бондаренко был народным художником СССР, членом-корреспондентом Академии художеств СССР, лауреатом премии им. Дж. Неру, профессором. Но никто сейчас не скажет, где еще стоят его скульптуры и чем они хороши. Почему он так высоко вознесся? Какие силы его поддерживали? Оказывается, все было просто. Его «тянул» Чечулин – Герой Социалистического Труда, крупнейший зодчий страны. Вся архитектура, все новые проекты были в его руках. Вот что мне рассказала как-то Нина Ильинична Нисс-Гольдман с обычным своим добродушным юмором. У Дмитрия Николаевича Чечулина была жена, добрая, славная «дылда», с которой он прожил всю жизнь. Детей у них не было, зато была любимая племянница, которую они удочерили. Бондаренко за ней ухаживал, но жениться не собирался. Тогда Чечулин зазвал однажды его в комнату, снял со стены ружье и сказал: «Чего ходишь, а не женишься? Женись, а то сейчас укокошу». Бондаренко женился на племяннице всесильного деятеля, и Чечулин дал его творчеству «зеленую улицу». Так закончился тот, с позволения сказать, конкурс. Но теперь у нас в России все знают Эрнста Неизвестного, Юрия Нероду и других скульпторов, у них есть твердое творческое имя, и никто не знает Павла Бондаренко, оставившего нам так много титана на площади Гагарина.

А Юрий Нерода создал еще несколько очень интересных произведений. Таков, к примеру, «Вечный огонь» в Южном Йемене, в городе Аден, посвященный жертвам революции. И опять сомнения: сейчас Южный и Северный Йемен объединились – не разделит ли Юрин памятник участь памятников царского времени у нас в России после 1917 года? Ведь памятники первыми страдают от перемены власти.

Чудом сохранился памятник Чернышевскому работы Юрия Нероды на Покровском бульваре в Москве. Подогнали к нему кран, чтобы стащить, ведь Чернышевский сделан из бронзы, а бронза – ценный металл. Но – не удалось.

Федор Семенович Богородский

Однажды весенним утром 1940 года у нас во дворе заиграла скрипка. Она пела с каким-то болезненным надрывом, в звуках было что-то бесконечно тоскливое.

Первые деньги сбросили сверху, из окна Чернышевой. Мы побежали домой. Я не помню, сколько дала моя мать. Юре Горелову дали рубль. Он подошел к музыканту, положил деньги и спросил:

– Почему