Сталин против Гитлера: поэт против художника - Сергей Владимирович Кормилицын

Русские летчики, будто беспечные спортсмены, разглядывают наше приграничье, может быть, для того, чтобы доказать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этих земель.

В течение ночи с 17 на 18 июня русские патрули снова проникли на имперскую территорию и были выдворены только после продолжительной перестрелки. Настал час, когда мы должны предпринять меры против этого заговора, составленного еврейскими англосаксонскими поджигателями войны и, в равной доле, еврейскими правителями большевистского центра в Москве.

Германский народ! В этот момент идет наступление – величайшее из тех, что видел мир. В союзе с финскими товарищами, бойцы, победившие в Нарвике, сражаются в Северной Арктике. Германские дивизии, которыми командует завоеватель Норвегии, в содружестве с героями, защищавшими свободу Финляндии, под руководством их маршала, защищают финскую землю.

Соединения на Восточном фронте наступают от Восточной Пруссии до Карпат. Германские и румынские солдаты, объединенные под командованием генерала Антонеску, от берегов Прута через низины Дуная движутся к Черному морю. Задача этого фронта – не оборона отдельных стран, а защита Европы и, следовательно, спасение всех.

Поэтому я решил сегодня передать судьбу и будущее Германской империи и нашего народа в руки наших солдат.

Да поможет нам бог в нашей борьбе!

Руководство страной тем временем окончательно перешло в руки гитлеровских паладинов. За спиной Вождя идет подковерная грызня, борьба за власть. Европейскими завоеваниями Германии – Чехословакией, Польшей, Францией и Бельгией – занимаются поставленные национал-социалистами губернаторы, Норвегия и Голландия включены в свободный союз, власть в Германии фактически поделена между Мартином Борманом, Гиммлером и Герингом, рвущими страну друг у друга из рук. За тем, что они творят, уже никто не следит. Это – время самых кошмарных преступлений в концлагерях, разграбления европейских музеев, бесчинства тайной полиции.

Вскоре все стало еще хуже: в ноябре 6-я армия генерала Фридриха фон Паулюса застряла под Сталинградом, начала терпеть неудачи и в конце концов попала в котел. В феврале 1943 фон Паулюс капитулировал. С этого момента война покатилась под откос. Гитлер утрачивает веру в себя. Если раньше он говорил о победе, о том, что будет, когда он победит, то теперь он говорит лишь о неспособности врагов нанести ему поражение. Это мало кто замечает, однако для тех, кто знал его близко, это – тревожный звонок.

В это время здоровье Гитлера заметно ухудшилось. Его мучают боли в желудке, он испытывает упадок сил. Генрих Гофман в свое время сосватал ему своего лечащего врача – Теодора Морреля. Моррель был личностью вполне типичной для своего времени – врачом для светских персон. Он обладал замашками ярмарочного шарлатана и привычкой в большей степени полагаться на стимуляторы, нежели на настоящие лекарства. При этом он, правда, успешно лечил венерические и кожные заболевания, экспериментировал с биодобавками. Вдобавок он время от времени пытался применять во врачебной практике некоторые элементы оккультизма, которым увлекался как хобби. Гитлера, натуру мистическую, это впечатлило. «Гитлер впервые отнесся к врачу с полным доверием,» – удивленно пишет Альберт Шпеер в своих мемуарах. – «Ни один человек не сумел до сих пор так четко и ясно объяснить, что со мной происходит. Его метод исцеления отличается такой логичностью построения, что мне это внушает величайшее доверие. Я буду пунктуально выполнять все его назначения»[134]». Главный вывод, по словам Гитлера, состоял в том, что у него полностью атрофирована кишечная флора. Это, в свою очередь объяснялось нервными перегрузками. Стоит вылечить желудок – и все остальные жалобы исчезнут сами собой. Но Моррель собирался ускорить процесс исцеления с помощью курса витаминно-гормонально-фосфорно-глюкозных инъекций. Моррель также скармливал Гитлеру капсулы с кишечными бактериями – «мультифлор» (судя по всему, бифидобактерии, подобные тем, какими сегодня лечат дисбактериоз), делал ему инъекции гормонов и каких-то таинственных лекарственных средств собственного изготовления. Вскоре после начала курса лечения Гитлер почувствовал себя много лучше, у него зажила долгое время не заживавшая экзема на ноге. Он был в полном восторге: «Ах, если бы я не встретил Морреля! Он мне буквально спас жизнь! Просто чудо, как он мне помог!»

Все было бы, наверное, совсем оптимистично, если бы промежутки между инъекциями не становились все меньше. К 1944 году Гитлер по-настоящему сидел на игле, будучи уже не в силах обойтись без стимуляторов. Герман Геринг, который, что ни говори, оставался преданным другом Гитлера, смотрел на это с печалью. Однажды, сорвавшись, он накричал на Морреля, назвав его «господином имперским укольщиком». Но это уже было бесполезно: Гитлер абсолютно уверовал в гениальность своего медика и не воспринимал всерьез никаких предостережений.

Между тем удары сыпались на Германию со всех сторон. Потерпели поражение его войска в Северной Африке, вермахт отступал из России, неся колоссальные потери, англо-американские войска высадились на Сицилии, а вскоре был открыт и второй фронт во Франции. К тому же были плохи дела и внутри страны. Тотальная мобилизация ресурсов подорвала ее экономику. Авторитет Гитлера, поднявшийся на небывалую высоту в 1940 году, держался теперь только, что называется, по инерции. Мало того: в Германии возникло серьезное движение Сопротивления. До того оппозиционные группы были настолько мелкими и незначительными, что ими практически не занимались даже тайная полиция и СД, предпочитая оставлять своеобразный клапан для выпуска пара. Но теперь все было серьезнее: оппозиция возникла внутри вермахта. Тайное общество «Германия», в которое входили многие офицеры и даже часть высшего командования вермахта, предприняло несколько, правда неудачных, попыток покушения на Гитлера. Их целью было захватить власть и попытаться спасти хотя бы то, что осталось от Германии. Наиболее удачной, почти успешной, была попытка, предпринятая 20 июля 1944 года во время совещания в восточной прифронтовой ставке в Растенбурге. Тридцатисемилетний полковник Клаус Шенк, граф фон Штауффенберг, прибыв на совещание в бункер ставки, оставил под столом портфель с взрывным устройством. Все должно было сработать: портфель стоял практически рядом с Гитлером. Но в пылу совещании, когда Штауффенберг уже покинул ставку, кто-то задвинул бомбу под стол. В результате взрыв прогремел, но Гитлер остался жив. Между тем заговорщики, убежденные в его смерти, приступили к захвату власти в Берлине. Их действия уже было увенчались успехом, когда пришло известие, что покушение снова не удалось. Интересно, что, хотя они и были готовы захватить власть после смерти Вождя, сделать это при его жизни им мешала присяга. Поэтому кое-кто из них покончил с собой, кое-кто сдался или был схвачен, но заговор распался сам собой: Гитлер был для них все еще главнокомандующим и