Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

— Я всецело за. С удовольствием передам эти полномочия моей прекрасной невесте.

Следующий поцелуй был глубже, и пусть разговор не убедил Грейс окончательно, ей хватало доверия Ренье. На данный момент. Но разве существует хоть что-то, кроме того, что есть здесь и сейчас? Она позволила Ренье обнять ее и в кольце его рук почувствовала себя любимой и желанной, наполненной блаженным предвкушением каждого его последующего действия.

* * *

Праздники закончились, на северо-востоке страны воцарился свинцово-серый холод середины зимы. Грейс с огромным облегчением проснулась в номере голливудского отеля и распахнула занавески навстречу голубому небу, сулящему солнечный свет и тепло. Ренье ради соблюдения приличий снял номер чуть поодаль от нее. Каждое утро они заказывали завтрак и ели его в дружеском молчании, намазывая тосты, подливая кофе и обмениваясь газетными листами, пока ей не приходило время собираться в студию. Ее просто распирало от счастья, она не могла дождаться, когда начнутся съемки «Высшего общества», где предстояло встретиться с Эдит, Бингом и Фрэнком.

Стоило ей выйти на съемочную площадку, все, от Бинга до гримеров и портних, бросились к ней с объятиями. В воздухе звенели поздравления, а Бинг даже достал бутылку «Вдовы Клико» и под возбужденный гул голосов хлопнул пробкой. Потом разлил шампанское по бокалам, долил доверху апельсиновым соком и поднял тост, провозгласив своим красивым голосом певца:

— За Грейс Келли, будущую княгиню Монако! Надеюсь, ты знаешь, что для нас ты всегда была не меньше чем принцессой.

— Точно-точно! — закричали все, сдвигая бокалы.

В этот момент Грейс не хватало лишь Эдит. Но та, возможно, еще не пришла на съемочную площадку. Фрэнк поймал Грейс за левую руку и, долго и пристально посмотрев на кольцо от Картье, присвистнул:

— Ну и ну! Отличное средство заставить парня почувствовать себя болваном — показать ему булыжник на пальце женщины, который надел туда другой мужчина.

Она засмеялась и поцеловала его в щеку.

— Ты кто угодно, только не болван.

Вскоре после этого Грейс обнаружила Эдит у себя в гримерной.

— Эдит! — воскликнула она, пересекая комнату, чтобы обнять подругу. — Ты пропустила шампанское.

— Не люблю его до полудня, — ответила Эдит с необычной уклончивостью, от которой у Грейс стало теснить грудь.

— Итак!.. — Она бурно и радостно вздохнула, чтобы продемонстрировать, что не обижена на подругу. Впрочем, у нее возникло ощущение, что упоминать о феекрестной сегодня не стоит, чтобы не нарваться на нечто похуже, чем обычное ворчание. — Что ты сегодня для меня приготовила?

С совершенно деловым видом, без всяких биббиди-боббиди, Эдит помогла ей примерить несколько нарядов для первой сцены с Трейси Лорд и остановилась на брюках из верблюжьей шерсти и рубашке.

— Непринужденно и богато. Отлично годится для виллы в Ньюпорте. И вот это тоже оставь, — сказала она, постукивая карандашом по кольцу Грейс.

— Ты так думаешь? — переспросила та, взволнованная мыслью о съемке с обручальным кольцом на пальце.

— Я хотела взять кольцо напрокат у «Тиффани», но там мне предложили только камни вполовину меньше этого. А ведь Трейси собирается выйти за магната. В любом случае на экране камень покажется меньше.

Ошибиться было невозможно — в ее тоне звучала неприязнь. Как и все, Эдит порой бывала не в настроении, но процесс одевания любимых актрис обычно выводил художницу из этого состояния.

— Эдит, — осторожно поинтересовалась Грейс, — что-то случилось?

Эдит вздохнула и скрестила руки на груди. Похоже, она тоже тщательно обдумывала слова.

— Этот фильм действительно станет для тебя последним, Грейс?

— Конечно, нет!

— Но князь Ренье, похоже, абсолютно в этом уверен. Я читала интервью.

Грейс старательно избегала газет и журналов, потому что не хотела больше ничего читать об этом проклятом интервью.

— Ну что ты, Эдит! Ты же знаешь, что газетчики все передергивают.

— Я так поняла, это точные слова князя? «У княгини Монако есть куда более важные обязанности, чем сниматься в кино». Как можно тут что-то передернуть?

— Он передумает, Эдит.

Грейс в этом не сомневалась. Он ведь полюбил кинозвезду, а не домохозяйку или дилетантку из загородного клуба.

Эдит вглядывалась в подругу куда пристальнее, чем требовал наряд. А потом сказала:

— Грейс, мужчины в основном привыкли получать от женщин то, чего они хотят, без всяких возражений. А Ренье к тому же растили князем, поэтому он еще сильнее, чем большинство, ориентирован на… полную к нему лояльность.

— Он совсем не такой, Эдит, честное слово. Он ко мне прислушивается. Мы хотим от жизни одного и того же.

— А он прислушивается, когда ты хочешь от жизни не того, что он?

— Да, конечно, — мгновенно ответила Грейс, хотя, не успев даже закончить, сообразила, что они с Ренье редко хотят разного. Но все же во время разговора о брачном контракте он к ней прислушался. И пообещал, что именно она будет впредь беседовать с прессой о своей карьере. А еще они сходятся в представлениях о семейном счастье, для них важны одни и те же вещи, и в этом Ренье куда ближе к ней, чем любой мужчина из ее прошлого.

— Хорошо, — ответила Эдит. — Значит, — добавила она, и в ее голосе зазвучали знакомые твердые, но вполне дружелюбные нотки, — давай обсудим твое свадебное платье. Я уже знаю, что мне его не сшить, потому что заплатить за него намерен Дор, чтобы продемонстрировать щедрость «Эм Джи Эм» (хотя, конечно, на самом деле они весьма прижимистые ребята), но могу намекнуть, что сказать тем, кого он наймет. И я бы замолвила словечко за Хелен Роуз.

Биббиди-боббиди.

Все снова встало на свои места. Пока Эдит суетилась с очередной кипой нарядов, в голову Грейс закралась странная мысль: кто же сыграет Мэгги в «Кошке на раскаленной крыше», после того как эта пьеса сойдет с бродвейской сцены, если ей самой это будет уже недоступно? Если она о чем-то и жалела, так это 6 том, что не сможет участвовать в этой экранизации; ей очень хотелось исполнить эту роль. «Но я ничуть не меньше хотела стать женой и матерью, — сказала она себе. — И как-никак я выхожу за князя. Вечно мне хочется слишком многого, — пожурила себя Грейс. — Нужно радоваться тому, что есть».

Глава 28

Если тысяча девятьсот пятьдесят пятый год закончился на самой высокой ноте, то пятьдесят шестой начался не слишком благополучно. В январе, когда она в последний раз работала над фильмом под своей девичьей фамилией и наслаждалась этим, а еще — теплым солнцем Западного побережья, местной кухней и обществом Ренье, мать приняла возмутительное решение дать эксклюзивное