Рожденные в черноте. Африка, африканцы и становление современного мира, 1471 год — Вторая мировая война - Howard W. French

Португалией. В письме, отправленном в Лиссабон в 1514 году, он отметил, что отправил в Португалию 50 рабов и 800 медных манильев, чтобы " купить нам упомянутую помощь , в которой мы нуждаемся". Позже он упоминал о вывозе пятисот рабов, чтобы покрыть расходы на содержание двух своих племянников в Лиссабоне.

Так и случилось, что ни одно африканское государство любого размера не было завоевано европейцами вплоть до XIX века, даже в условиях интенсивных и продолжительных контактов, которые способствовали развитию работорговли. Со своей стороны, Конго в течение более чем полутора веков после открытия королевства Диогу Кау находилось в хороших отношениях с Португалией - отношениях, которые можно понимать только как отношения между функциональными партнерами. Это объяснялось не только прочностью, присущей королевству и его институтам во время контакта между двумя цивилизациями, но и находчивостью и умом государственного устройства Конго и некоторых его лидеров, таких как Афонсу I.

Как следует из только что упомянутого пакета помощи, Афонсу I четко представлял себе, чего он хочет от зарождающихся отношений с Португалией. Похоже, он почти с самого начала уделял особое внимание необходимости защищать свое королевство от политических или церковных посягательств. Проще говоря, он рано понял, что существует тонкая грань между тесными отношениями между государствами и открытостью Конго для господства или дестабилизации из-за рубежа. Отправка студентов в Европу дала его элите глубокое и тонкое понимание путей иностранцев, и на некоторое время это укрепило усилия Конго по защите своего суверенитета. В частности, была создана независимая местная церковь, приходы которой по всему королевству возглавляли не португальцы, а местные светские учителя веры.

Грамотность стала еще одним важным инструментом конголезского государственного управления, который использовался как для поддержания внешних отношений с Португалией и Европой, так и для совершенствования систем налогообложения, отправления правосудия, и даже ведения архивных записей. В связи с этим особое внимание уделялось созданию собственной системы образования королевства. Хотя в ней работали португальские преподаватели по этому языку и латыни, а также в некоторых высших учебных заведениях для избранных студентов, она настаивала на тщательном контроле со стороны самого Конго. Примечательно, что к середине 1520-х годов Афонсу I начал распространять образование на сельское население и учредил школы во всех частях королевства.

Хотя полномасштабный кризис между Конго и Португалией разразится лишь в XVII веке, важные точки напряжения и расхождения начали появляться уже в первые десятилетия отношений. Быстро освоив христианскую веру, Конго начал ходатайствовать о предоставлении ему собственной епископальной кафедры менее чем через два десятилетия после принятия новой государственной религии. Но Португалия, которая считала, что контроль над католической церковью - это средство максимального усиления своего влияния на Конго и окружающий регион, пролоббировала это предложение в Риме и одержала верх. В результате новая колония Лиссабона Сан-Томе, где председательствовали португальские епископы, стала административным центром церкви для всего региона. Конго получил аналогичный отказ в просьбе о предоставлении суверенитета над Сан-Томе, и еще один отказ - в стремлении получить мореходный корабль или корабли, которые Афонсу I хотел купить у Лиссабона. Поскольку Сан-Томе стал главным центром португальской торговли и коммуникаций в регионе, он усердно сопротивлялся всему, что могло бы увеличить автономию Афонсу I, и даже перехватывал большую часть его официальной корреспонденции, чтобы помешать ему общаться с Лиссабоном. Тем временем король Жуан III, сменивший Мануэла II на португальском троне в 1521 году, видел мало пользы от поддержки интересов африканского королевства против интересов своей процветающей сахарной колонии у побережья.

* Удивительные параллели существуют между конголезцами и инками Южной Америки, одной из крупнейших империй в мире на момент первого контакта с европейцами в начале XVI века. У инков также была система выборных правителей, что часто приводило к бурной смене власти. Когда Франсиско Писарро во главе небольшого испанского экспедиционного отряда завоевал правителей, у них как раз шла гражданская война. Историки утверждают, что инков повергло в еще большее смятение и сомнения давнее прорицание о том, что Двенадцатый Инка, их правитель в то время, станет последним в империи. Появлению испанцев предшествовала опустошительная эпидемия, вероятно, желтой лихорадки, которую чужеземцы принесли в мир инков, хотя казалось, что она их опережает, убив правящего императора инков и начав борьбу за его преемника. Все это, возможно, вселяло в людей большие сомнения, и, возможно, некоторые из них несколько смиренно интерпретировали прибытие странных бородатых мужчин, чьи дома двигались по морю, как ветер, и могли " издавать ужасный гром из своих судов", как пророческие предвестники гибели.

† Португальцы интерпретировали nzambi mpungu как "властелин мира".

‡ Или, возможно, 1506 , согласно последним исследованиям.

§ Мы уже неоднократно встречали этот клич в нашем повествовании, и он будет использован еще раз во время завоевания инков, которые разделяли нечто похожее на систему королевской преемственности Конго, исключающую первородство, и уступили испанскому империализму два десятилетия спустя.

¶ Герб шестнадцатого века до сих пор используется городом Мбанза-Конго в Анголе, где находилась древняя столица.

 

29

.

ТЕМНЫЕ СЕРДЦА

Тем временем в игру вступала гораздо более мощная в историческом плане динамика, которая поставит королевства Конго и Португалии на путь рокового столкновения друг с другом, даже если на то, чтобы кризис между ними полностью назрел и разыгрался, уйдет больше века. Эта динамика была связана с теми судьбоносными связями, которые в то время устанавливались между Старым Светом и Новым. Первоначальный интерес Лиссабона к торговле рабами с Конго был вызван довольно прозаическими потребностями. Прежде всего, это были удручающие демографические показатели самой Португалии. Нехватка рабочей силы на родине, усугубленная Черной смертью, сильно подкосила внутреннюю экономику королевства, а также затруднила конкуренцию с гораздо более густонаселенным соседом, Испанией, в разгорающемся имперском тотализаторе. Как мы уже видели, в первой четверти XVI века более двенадцати тысяч рабов были отправлены из Западной Африки в Европу, то есть в основном в Португалию, а также в Испанию, где их использовали для выполнения самых разных работ.

Затем возник еще больший спрос, вызванный необходимостью вводить свежие тела чернокожих в плантаторские печи Сан-Томе, ставшего в начале XVI века сахарной державой. К 1520 году на острове начался сахарный бум, и к тому времени на плантациях, ставших прототипом рабского производства сахара в Америке, одновременно трудились до трехсот африканцев . На этом фоне следует вспомнить решение Бенина закрыть свои невольничьи рынки. Оно неожиданно повысило престиж Конго в Португалии как удобно расположенного альтернативного источника рабочей силы. Бенин сначала