Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин

свои действия, независимо от того, на каком посту они находятся? О демократии партийной и советской? О законности, о её соблюдении во всём? А ведь сколько невероятных беззаконий было совершено с его согласия или по его прямому указанию, особенно в период 1937–1938 гг., а точнее, начиная с 1936 г. по 1940 г., а затем после войны – это позорное «ленинградское дело», приведшее к расстрелу члена Политбюро Вознесенского, секретаря ЦК партии Кузнецова, Председателя Правительства Российской Федерации Родионова, секретаря Ленинградского обкома партии и председателя Ленинградского облисполкома и ряда других лиц, позже реабилитированных как совершенно невиновных. Или репрессии населения пограничных регионов, от Эстонии до Грузии. Или «дело о космополитах», аресты и убийства видных евреев, «дело врачей».

Не возродилась после войны демократия даже в партии. В отличие от ленинских порядков во время войны не было созвано ни одного пленума ЦК».

Цитату Микояна, опытнейшего коммуниста, специалиста в своём деле, я привожу только потому, чтобы понять, что люди на верху, даже близкие-близкие к Сталину, были «молчаливы», ни в чём не могли ему возразить. Они своим молчанием, неучастием просто «сдавали» своих коллег. Также и Булганин. Он не был кровожадным и злопамятным, мстительным и жестоким. Но предать, отречься от коллеги он в этот период мог запросто. Это, разумеется, не поощрялось, но это и не осуждалось, по большому счёту. Предавали дедов и отцов, братьев и жён, а тут коллега: время, мол, было такое. А оно действительно было такое! Сталинско-Бериевское! А ещё и немного Маленковское, с Маленковым у Булганина не ладилось.

«Булганин в этом случае, как обычно, без возражений исполнял волю руководства. Он потому с лёгкостью возглавлял такие разные организации, как Госбанк и Министерство обороны, что в основном передавал подчинённым указания Сталина, оформленные в решения Политбюро, а затем следил за их неукоснительным исполнением. Когда Сталин начал отходить от руководства текущими делами, Булганин стал выполнять указания Берии и Маленкова. Причём, как потом выяснилось, много плохого сделал из страха перед этой парой.

А. А. Вознесенский

Н. А. Вознесенский

Когда арестовали руководителей Ленинграда, роль следователей исполняли сотрудники ЦК и члены Политбюро. Булганину пришлось допрашивать брата Вознесенского – Александра, который был министром просвещения РСФСР.

«Он ко мне бросился, – рассказывал Булганин при пересмотре «Ленинградского дела», – закричал:

– Товарищ Булганин, дорогой, наконец-то! Я ни в чём не виноват. Хорошо, что вы пришли! Теперь товарищ Сталин узнает всю правду!

А я ударил его ногой и сказал:

– Тамбовский волк тебе товарищ!

Что я мог сделать? Я же знал, что в углу комнаты в темноте сидят Берия и Маленков и за всем наблюдают. Не ударь я Вознесенского, сам бы тут же оказался в соседней камере».

ВОЗНЕСЕНСКИЙ Николай Алексеевич (1903–1950 гг.) – советский политический и государственный деятель, экономист. Доктор экономических наук. Член РКП(б) с 1919 года. Член ЦК ВКП(б) (1939–1949 годы), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1941–1947 годы), член Политбюро ЦК ВКП(б) (1947–1949 годы), депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва. Академик АН СССР (27.09.1943 года). Лауреат Сталинской премии 1-й степени (1947 года). 27 октября 1949 года арестован по «Ленинградскому делу». 30 сентября 1950 года расстрелян.

ВОЗНЕСЕНСКИЙ Александр Алексеевич (1898–1950 гг.) – известный советский экономист, деятель науки и культуры. Профессор (1939 год). В 1947 году избран депутатом Верховного Совета СССР. В 1948 году назначен министром просвещения РСФСР (1948–1949 годы). 19 августа 1949 года арестован по обвинению в измене Родине, участии в контрреволюционной организации и антисоветской агитации (Ленинградское дело). Осуждён и расстрелян в 1950 году.

Мог ли воспрепятствовать Булганин расправе над своими коллегами, с которыми он, можно сказать, пришёл во власть. Нет, конечно, не мог! Над Булганиным и самим висела секира, занесённая Берией и Маленковым.

Но ведь и Сталин с неимоверной лёгкостью приговорил специалиста, преданного ему. Что мешало ему отправить Вознесенского да и всю «ленинградскую компанию», если даже они в чём-то проштрафились, руководить какими-нибудь стройками в Сибири. Нет! Надо расстрелять… А Берия, возможно, потирал от этого руки.

Удивительно и другое. Над самим Берией, «большим мингрелом», бывало, сгущались тучи. Речь идёт о так называемом деле «мингрельской буржуазной националистической организации». По этому поводу было принято два постановления ЦК ВКП(б), от 9 ноября 1951 года и 27 марта 1952 года, в Грузии якобы была вскрыта мингрельская националистическая организация, возглавляемая бывшим вторым секретарём ЦК КП(б) Грузии М. Барамия, ставившая своей целью ликвидацию Советской власти в Грузии с помощью империалистических государств. В связи с этим органами госбезопасности был арестован ряд ответственных партийных и советских работников Грузинской ССР.

Сколько тут было напускного, провокационного, по кому сильнее всего хотели нанести удар «компетентные органы», не берусь судить. Приведу лишь фрагмент из книги о Берии А.И. Мартиросяна, чтобы обрисовать, обстановку среди товарищей верхнего эшелона. Где каждый ходил не только под Богом, которому они, похоже, не очень доверяли, но и под секирой коллег и Хозяина.

«Своим острием это дело было направлено непосредственно против Лаврентия Павловича Берия. Только не Сталин был инициатором такого поворота событий, а именно же Хрущёв, стремившийся при ослабевавшем в силу возраста и болезней Сталине его же руками ликвидировать через МГБ (Хрущёв в то время курировал органы госбезопасности) и своего прихвостня Игнатьева опасного в своём, хрущёвском, понимании конкурента в борьбе за власть после Сталина. Проще говоря, ещё до предвкушавшегося и подготавливавшегося ими насильственного ухода Сталина из жизни ликвидировать Берия с помощью этого дела.

…В ноябре 1951 года министром госбезопасности был назначен один из злейших врагов Берии С.Д. Игнатьев; «мингрельское дело» потому и фабриковалось, чтобы нанести удар по Берии. Это обстоятельство и последовавшие затем чистки в Грузии (в апреле, сентябре и ноябре 1952 года) подрывали положение Берии».

Как видно из таких аргументов, неспокойно – ох, неспокойно! – жилось кремлёвским небожителям.

Вот и Булганину приготовили подножку. Подать этот эпизод Сталину под надлежащим соусом – и угодил бы Николай Александрович на нары, даже несмотря на то, что был на тот период в «тройке», приближённой к вождю.

В феврале 1951 года было принято решение: создать бюро Совета министров по военным и военно-промышленным вопросам во главе с Булганиным, а председательствование на заседаниях президиума Совета министров и его бюро возложить поочерёдно на Булганина, Берию и Маленкова, поручив им также рассмотрение и решение текущих вопросов. Принятые на этих заседаниях постановления и распоряжения правительства необходимо было «издавать за подписью председателя Совета министров СССР Сталина И.В.»

По этому поводу даже существует