Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин

Когда в 1951 году при загадочных для меня обстоятельствах я снова очутился в должности министра ВМФ, физически слабый Сталин уже совсем не хотел слышать про недостатки. Зная об этом, окружение тешило его докладами розового цвета. «Не следует беспокоить вождя», – сказал мне однажды Маленков, когда мы отправлялись на дачу. Он знал мой строптивый характер. Но и я знал, что предметом разговора будет как раз мой большой доклад Сталину о крупных недостатках в судостроении. Откладывание из года в год всех сложных вопросов по судостроению привело к тому, что выпускались только старые корабли. Вот об этом я и написал. Когда расположились за столом, Сталин поднял мой доклад и, обращаясь ко всем, спросил: «Так ли это?» «Кузнецов сгущает краски», – бросил кто-то реплику. «Ну, посмотрите», – ответил Сталин и бросил доклад на середину стола. Перешли к другим вопросам, и я понял, что всё это мне даром не пройдёт. Вместе со своим докладом я был отдан в руки «тройки»: Булганин, Берия, Маленков. Вот здесь и нужно искать причины моих дальнейших злоключений. Булганин окончательно возненавидел меня. Находясь тогда в тесной дружбе с Хрущёвым, он передал ему всю свою ненависть ко мне».

У Н.Г. Кузнецова были претензии к Н.А. Булганину и посерьёзней.

«…В деле «крутых поворотов» моим злым гением, как в первом случае (отдача под суд), так и во втором (уход в отставку), был Н.А. Булганин. Почему? Когда он замещал наркома обороны при Сталине, у меня произошёл с ним довольно неприятный разговор из-за помещения для Наркомата ВМФ. Он тогда беспардонно приказал выселить из одного дома несколько управлений флота. Я попросил замену, он отказал. Согласиться с ним я не мог и доложил Сталину. Сталин, вставая на мою сторону, упрекнул Булганина: как же выселяете, не предоставляя ничего взамен? Булганин взбесился. Придя в свой кабинет, он заявил мне, что «знает, как варится кухня», пообещав при случае всё вспомнить.

Вскоре подоспела кампания по борьбе с космополитами, и ряд дел разбирался в наркоматах. Некий В. Алферов (офицер минно-торпедного управления ВМФ, капитан 1-го ранга – прим. Е.Ш.), чуя обстановку (конъюнктуру), написал доклад, что вот-де у Кузнецова было преклонение перед иностранцами, и привёл случай с парашютной торпедой.

…Булганин подхватил это и, воодушевившись, сделал всё возможное, чтобы «раздуть кадило». В тех условиях это было нетрудно сделать. Действовали и решали дело не логика, факты или правосудие, а личные мнения. Булганин к тому же мало разбирался в военном деле, хотя и хорошо усвоил полезность слушаться. Он и выполнял все указания, не имея своей государственной позиции. Он был плохой политик, но хороший политикан.

Когда в 1947 году Сталин на Главном Военном совете поставил вопрос о моём освобождении, я не удивился: «кухня уже варилась» Булганиным. Морально я был к этому подготовлен. Сталин назвал моим преемником И.С. Юмашева. В этом я не видел логики. Тихоокеанский флот почти не воевал, и боевого опыта у Юмашева было мало.

…Вызванный из Ленинграда вместе с Л.М. Галлером, я не знал, в чём дело. Помнится, в поезде мы с Леонидом Михайловичем всё гадали о причинах вызова. И не угадали. Оказалось, нам предстоит дать объяснение, почему было дано разрешение передать чертежи парашютной торпеды англичанам. Чертежи не были секретными, и их мог передать начальник Главного морского штаба. Но когда меня спросили, давал ли я разрешение, то я ответил, что, очевидно, давал, так как начальник ГМШ обычно такие вопросы не решал без моего ведома. Отвечаю я.

Было решено судить нас судом чести.

Нашли врагов народа! Все четыре адмирала честно отвоевали – и вот, пожалуйста, на суд чести! Во главе этого дела был поставлен маршал Л.А. Говоров. Порядочный человек, но «своё суждение иметь» не решился и по указке Булганина, где можно, сгущал краски».

25 марта 1947 года А.А. Жданов представил Сталину на утверждение проект постановления ЦК ВКП(б) «О судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах». Проект был подготовлен Ждановым вместе с его выдвиженцами – А.А. Кузнецовым и М.А. Сусловым.

Название громкое и ко многому обязывающее: «Суд чести!» Вскоре одного из разработчиков этого положения А.А. Кузнецова расстреляют.

Некоторые значимые выдержки из Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о Судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах от 28 марта 1947 года см. в Приложении 6.

Н.А. Булганин и Н.Г. Кузнецов на флоте. 1954 г.

Сразу замечу, суды чести вскоре после появления и проявления стали резко ограничивать. Возможно, они могли спровоцировать новые репрессии, которые вылились бы в уничтожение специалистов разных отраслей в послевоенный период и были бы для страны просто катастрофой. Уже 15 марта 1948 года Политбюро сочло, что надо запретить министрам организовывать суды чести над работниками министерств без санкции Политбюро. Начиная с 1949 года ходатайства о рассмотрении дел отдельных лиц в судах чести, направляемые из низовых организаций в Политбюро на утверждение, в абсолютном большинстве были отклонены.

Хронология дела над адмиралами была такова.

11 декабря 1947 года – на совещании у Маршала Н.А. Булганина принято решение судить четверых адмиралов «судом чести».

12 декабря 1947 года – принято постановление СМ СССР, подписанное И.В. Сталиным, о предании бывших руководителей ВМФ «суду чести».

– приказом Маршала Н.А. Булганина определён состав суда.

12–15 января 1948 года состоялся «суд чести» над адмиралами в клубе Главного штаба ВМФ.

«Обвинения в адрес «подсудимых» сыпались, как из дырявого ведра. Выступавшие требовали как можно строже наказать адмиралов, «потерявших бдительность» и «опозоривших советский флот». Все указания суду шли от Сталина через Булганина. «Своё суждение иметь» судьи не решились. Несмотря на всё это, вина адмиралов не была доказана», – вспоминали впоследствии адмиралы В.А. Касатанов, Ю.А. Пантелеев, Н.Д. Сергеев и другие, присутствовавшие на процессе. Тем не менее было принято решение передать дело в Военную коллегию Верховного суда СССР.

16 января – Сталин подписал постановление СМ СССР об утверждении решения «суда чести», о подготовке дела к рассмотрению Военной коллегией Верховного Суда СССР, которое поручалось военному прокурору Вооружённых Сил СССР.

Был утверждён состав суда во главе с Ульрихом. Дело слушалось в закрытом судебном заседании коллегии без обвинения и защиты.

18 января – Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело и начала допрос адмиралов.

29 января – вынесено постановление о привлечении адмиралов к уголовной ответственности. С них