Последний день Страны Камыша - Patrik

А затем их всех накрыл свинцовый дождь…

По щеке покатилась горячая капля. Оторвав взгляд от трагичной картины она увидела перед собой клинок с которого на её лицо капала кровь. Клинок пронзивший чье-то тело.

Сердце вновь пропустило удар. Потерявший его знаменитые очки и лишившийся в бою с вражеским лидером обеих рук, Акира каким то образом вновь оказался рядом и закрыл её своим телом от палача. Подслеповато щурясь, он улыбнулся и с облегчением выдохнул: — я успел… я…кхк… — выплюнул он глоток тёмной крови, — смог вас защитить… госпожа… — усилием прорезанных сталью мышц, он отвёл острие от её лица и закончил, — Прошу вас… живите. Жи. вите… и… си. яй. те…

Ещё одно мёртвое тело рухнуло в жидкую грязь.

В синих глазах поселилась пустота. Сил на борьбу не осталось.

— Дальше я сам Годзо, — подошёл прикрывающий окровавленную шею Курай. Под зажимающей рану ладонью было трудно, но всё же возможно разглядеть следы зубов безумца, что даже потеряв руки пытался его загрызть, но не успел закончить дело, бросившись на защиту своей принцессы.

— Ваши люди умерли героями госпожа Ашихана… — чуть поклонившись, произнёс последний из предателей, — и коль вы веруете в загробную жизнь — не заставляйте их ждать, — приставил он к её сердцу клинок.

Однако, сталь его меча, повреждённая после многочисленных столкновений с фамильной реликвией дома Ашихана, треснула и разломилась, будто демонстрируя слабость его воли перед волей без страха смотрящей в лицо смерти девочки.

В её глазах была пустота, бездна, на дне которой бурлил кровавый океан, но совершенно точно не страх.

Повелитель Страны Зла вздрогнул, но отступать с намеченного пути уже давно было слишком поздно. Отбросив бесполезную рукоять, он подобрал с земли выпавший из рук поверженной принцессы родовой меч.

Пальцы его обожгло, будто клинок отвергал уготованную ему роль, — Покойся с миром Аой из рода Ашихана… — незапятнанное лезвие сверкнуло алым и вошло в трепещущее сердце. Смерть открыла объятия.

Грозовые облака громыхнули особенно громко, разразившись бурей, истерикой, ливнем… Тугие струи небесных слёз хлестнули кнутами. Стена воды надавила на плечи всей тяжестью скорбящего неба. Траурный плач о потерянной надежде затопил обозримый мир.

Наземь осела пронзённая мечом девочка тринадцати лет. Она хотела защитить свою страну. Спасти тех кто ей дорог. Вернуть былые мирные деньки хотя бы ненадолго… Но её чаяния потерпели крах. Растоптаны пятой жестоких завоевателей. Не вышло отомстить за разрушенное тихое счастье. И всё, за что она сражалась, обращено во прах…

* * *

Горстка переживших бойню ополченцев собралась в поместье Ашихана. Израненные, дрожащие от пережитого страха и холода под леденящими струями ливня, загнанные в угол простолюдины, командование над которыми приняла Саеко — пожилая служанка правящей семьи, ведь больше было попросту некому, заняли позиции на стенах, за которыми прятались женщины и дети эвакуированные из Портового Городка. Детский плач и стенания вдов над бездыханными телами испустивших дух мужчин, а не боевые кличи раздавались от последнего рубежа обороны.

Моральный дух едва теплился в сердцах последних защитников, почти полностью затушенный безграничным отчаянием. Лишь пример храбрости и стойкости их юной госпожи, что не пожалела жизни за свой народ, сражаясь до последнего вздоха, не давал им просто опустить руки и покориться судьбе.

Слёзы текли по лицу Саеко. Слёзы материнской скорби скрытые за потоками небесного плача. Сердце её разрывалось от боли, но голос был как никогда твёрд: — Госпожа Ашихана велела нам стоять насмерть. Значит мы будем стоять. И пока хоть один из нас стоит, не будет в этом доме ноги насильников и душегубов!

Незамысловатая речь служанки нашла свой отклик в душах простых людей. Несмотря на отчаяние и ужас ополченцы непреклонно стояли на местах в ожидании неминуемой смерти, ползущей к стенам поместья чёрной волной.

Они единогласно и молча выбрали сметь в бою, защищая от поругания семьи павших товарищей. Сегодня они все: рыбаки и крестьяне, ремесленники и слуги — все, ступили на путь самурая.

Шеренги чёрных солдат, чёрных и одеждами и душой, с одинаково бесстрастными бледными лицами, продирались через завесу проливного дождя, не обращая внимания ни на гром, ни на завывающий ветер, ни на текущие с окружающих холмов грязевые потоки. Безразлично переступая через утопающие в грязных лужах мёртвые тела, они маршировали к последнему оплоту защитников.

Теппо в такую погоду стали бесполезны и их споро заменили на пики, угрожающе блестящие, во внезапно ставших редкими всполохах молний.

Дрожащие крестьяне, потерявшие символ надежды, по мнению офицеров, более не представляли угрозы и, даже будь погода получше, тратить на них дефицитный порох было слишком расточительно. «Таким с избытком хватит и старой доброй стали» — прагматично и бесчеловечно рассуждал мрачный и осунувшийся лидер чёрной армии, стоя над распростёртым телом убитой собственноручно девочки.

Вода струилась по его изрезанному нервными морщинами болезненно бледному лицу, будто пытаясь сточить скорченную им лицемерно печальную гримасу.

Годзо — верный телохранитель и палач, молчаливым истуканом стоял за левым плечом ничем не выдавая какого либо несогласия с поступками господина, но Кураю всё равно казалось, что в направленном на его спину взгляде сквозит презрение.

Тут, хлюпая ногами по лужам из пелены дождя материализовался Соске — его адъютант. Подойдя к правому плечу, он, перекрикивая шум дождя, принялся докладывать: — последние очаги сопротивления на их первой линии подавлены. Все самураи тоже кормят червей. Готовимся к штурму поместья, где засели самые упрямые. Есть ещё недобитки в окрестных деревнях, но о них позаботятся остатки наёмников.

— Кто-то из других даймё выжил? — заслушав доклад, дежурно полюбопытствовал Курай.

— Умикани точно нет, — помотав головой, ответил адьютант, — только что подошли двое бойцов из его элиты, прожаренные до костей, но живые — подтвердили смерть от рук Хонды Соичиро.

— Вот как…

— На счёт остальных не уверен… — продолжил Соске, — Усокоро скорее всего мёртв. Нори пропал без вести — вероятно сгорел в пожаре.

— Ха~ Ладно… — вздохнул самурай осознавая, что остался последним из заговорщиков, — сколько выжило наёмников и будут ли они мне подчиняться?

— Не так много. Пожар и здешние самураи их качественно проредили, а потом ещё и Аизава призвал грозу на головы оставшихся. Хорошо ещё нам не досталось…

— Ближе к сути. — поторопил подчинённого Курай

— Км-кхм. Хорошо. — прокашлялся офицер, машинально протирая прямоугольные очки от залившей их влаги, — В общем, если всех собрать, на зачистку деревень вполне хватит. А подчиняться они будут — никуда не денутся, в противном случае останутся гнить на этом острове вместе с местными.

— А что по нашим кураторам? — спохватившись, наконец спросил о