Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

С другой стороны, финансирование моей экспедиции еще не полностью завершено, и поэтому я надеюсь, что Вы поймете это письмо и мои вопросы.

Большая часть 1926 года прошла без видимых значимых событий. Можно предположить, что в этот период всеми возможными способами велись переговоры. Также вероятно, что позиции становились все более непримиримыми. Только в середине января 1927 года впервые появляется важный письменный источник. 17 января Кнуд пишет из Хундестеда:

Дорогой Иб,

непосредственно перед моим отъездом из Америки я получил от Вас письмо, на которое не успел ответить. Однако, прежде чем мы встретимся с Сандом, чтобы обсудить ситуацию, я думаю, будет лучше, если Вы узнаете мою точку зрения, какова она на данный момент.

Вы пишете, что взаимное уважение нанесло ущерб нашим добрым отношениям, и пишете без обиняков, чтобы добиться полного взаимопонимания. То же самое делаю я сейчас.

Я могу сформулировать свою позицию следующим образом: с моей стороны не было никакого недоверия, как Вы предполагаете. Было лишь недовольство, что Вы в свое время не поставили меня в известность, что стали совладельцем Туле и распорядились суммой в 150 000 крон в то время, как, по моему предположению, вырученные нами деньги должны были пойти либо на погашение долга экспедиции, либо на иные обязательства фактории. Если такой поступок был сделан под давлением обстоятельств, Вы бы всегда нашли у меня понимание, сообщив мне об этом при первой возможности.

Я признаю, что должен был гораздо более тщательно следить за бухгалтерией, получая информацию от госпожи Корсгор. И если до сих пор я мало этим занимался, то исключительно из-за моего абсолютного и слепого доверия к Вам. Однако я обещаю, что теперь я также возьму на себя свою долю ответственности. <…>

Кроме того, Вы пишете: «С самого начала образования фактории или, по крайней мере, в течение первого года, я работал в долг, но никогда из-за нехватки денег не отправлялось меньше товаров, чем было заказано. Мой вклад иногда превышал 150 000 крон». Первое предложение дает мне повод напомнить Вам, что работа фактории началась с получения грузов, отправленных миссией Туле без предварительной оплаты, – это касалось и товаров, и меха. При этом первоначальный капитал для строительства фактории, выплаты зарплаты и снабжения был обеспечен благодаря торговцу Эриксену и Дагмар. В первые годы Вы настаивали, что будете вести дела от лица предприятия и не будете работать в долг. Однако когда я купил английскую винтовку у Матиесена на Ритенбенке и оплатил ее через канцелярию, Вы выразили протест.

Я знаю, что позже все изменилось – и я Вам за это признателен. Но когда Вы сами так явно подчеркиваете риск этих долгов, то я могу, не задевая Ваше самолюбие, указать, что у нас всегда имелась страховка, которая в некоторой степени снижала риски. Обычно задолженности погашались весной, когда мы получали почтой информацию об имеющемся в наличии количестве мехов.

Насколько я понимаю, в Туле никогда не было отдельной кассы, а деньги, вырученные от продажи пушнины, поступали в кассу «Нюбо и Ниссена». Мне кажется, что преимущество, которое заключалось в том, что иногда на протяжении некоторого времени Вы фактически могли распоряжаться наличными деньгами Туле, до некоторой степени компенсирует услуги, оказанные Туле компанией «Нюбо и Ниссен». Вы пишете, что Ваши вложения иногда превышали 150 000 крон. Разумеется, я ни секунды не сомневаюсь в правдивости Ваших слов, но поскольку я не осведомлен, на каких условиях это происходило, то в процессе изучения бухгалтерских книг смогу получить об этом представление. В целом я обещаю Вам, что буду полностью следовать распоряжениям госпожи Корсгор и изучу бухгалтерию. В настоящее время на фактории меня ожидают насущные обязательства, и я предлагаю как можно скорее назначить встречу с Сандом, чтобы обсудить следующие вопросы:

• проанализировать бухгалтерию, выявить кредиторов и должников;

• начать распределение наличных средств в соответствии с предложением Нюбо от 26 ноября 1926 года;

• составить бюджет на будущие выплаты и закупки;

• обеспечить наличные средства для этой цели;

• разработать порядок будущих действий. <…>

Кнуд Расмуссен хотел прояснить все сомнительные моменты. В его тоне теперь звучит решительность. Уже на следующий день он пишет новое письмо Нюбо. Вот его основные моменты:

Когда я спросил у нее (г-жи Корсгор, которая занималась ежедневным учетом. – Авт.), считает ли она, что я должен браться за все сразу – потому что, как Вы сами выразились, не следует ничего скрывать, она посоветовала мне высказать все, что у меня на сердце, что я сейчас и делаю. Я не думаю, что векселя в размере 18 000 крон – о которых мы договорились перед моим отъездом – дошли до Туле («Аннинг и Кобб»).

Полагаю, что Вы уже распорядились годовым доходом, вырученным от продажи мехов в Лондон, в собственных целях.

Неприятно, что в телеграмме на «Беренгарию» по поводу 15 000 крон Вы сообщили, что деньги от «Аннинг и Кобб» поступят не раньше конца декабря. Моя осведомленность о предыдущих транзакциях, произведенных через эту фирму, дает мне основания предполагать, что эти деньги уже должны были поступить или каким-то образом быть доступными. Дорогой Иб, я ни в чем Вас не упрекаю. Мне известно, что Вы действуете, исходя из ситуации крайней необходимости, и никто не поймет Вас лучше, чем я. Но поймите, что Вы должны были рассказать мне обо всем, когда просили предоставить Вам 40 000 крон после моего возвращения. Если Вы не понимаете, что для моего беспокойства имеются основания, то мне добавить нечего.

Я сказал все, что лежало у меня на сердце, и надеюсь, что Вы признаете за мной право все искренне высказать. Я бы этого не сделал, если бы Вас не любил.

Кнуд

От слов Кнуд Расмуссен приступил к делу. Он решил самостоятельно взять на себя администрирование станции Туле, а все практические вопросы доверить адвокату Санду. Это выглядело как увольнение Нюбо, но ситуация была не настолько серьезной, и 27 января Нюбо пишет письмо Кнуду. Тон письма сдержанный. Он повторно объясняет и аргументирует свою позицию, указывая, что был вынужден так поступать, оправдывая это тем, что является совладельцем торговой фактории. Он не скрывает, что испытывает серьезные финансовые трудности, и считает свои действия необходимыми для решения проблем. Он также оправдывает себя тем, что поступал так с позволения Санда, и вместо благодарности теперь получает в