Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

надо менять, иначе мы с вами просто потеряем страну. А чтоб сменить курс, надо набрать в руководство новых людей. А чтоб набрать новых, надо убрать старых. Прежде всего наших ветеранов. Лазарю – 73 года, Ворошилову – вообще 75. Молотов тоже не мальчик, ему 66. И все они душой и телом за товарища Сталина. Их пора отправлять на пенсию[335].

– Ключевой человек – Маленков, – сказал Микоян.

– Но Маленков и замазан больше всех! – с жаром произнес Хрущев. – Он и в вашей Армении людей в расход пускал!

Микоян вздохнул. Он не любил вспоминать Ереван 1937 года. То, что там произошло, стало его болью на всю жизнь.

– Подумай, Никита, что будет, если ты покатишь бочку на Маленкова? Он первое лицо государства!

Хрущев хищно усмехнулся.

– Об этом не беспокойтесь. Я сделаю так, как делал товарищ Сталин. Он ведь не сразу людей убирал, у него была отработанная схема. Он сначала начинал критиковать, смещал с высоких постов, понижал в должности, устраивал обструкцию в газетах. Получал отзывы снизу, от общественности, от низовых коллективов. И только потом, через полгода-год, когда общественность была уже подготовлена, их арестовывали. Так было с Ежовым, так было с Вознесенским, так могло и с вами быть, и с Молотовым. Он ведь вас двоих приговорил. Поговорите с Молотовым, Анастас Иванович. Может, получится перетащить его на нашу сторону?

Микоян покачал головой.

– Маловероятно. Вячеслав руками и ногами за Сталина.

– Но Сталин сослал его жену!

– Ну и что? – Микоян пожал плечами. – А Каганович потерял родного брата. Знаешь, сколько таких? Получают по 25 лет, а из лагерей пишут славословия в адрес партии и лично Сталина. Нет, на Молотова не надо рассчитывать.

Анастас Микоян и Григорий Арутинов на отдыхе в 50-х годах

– А на вас? – спросил Хрущев, глядя на Микояна исподлобья.

Микоян нахмурился и стал говорить, тщательно подбирая слова:

– Слушай, Никита Сергеевич. Я далек от интриганства, не умею этого, никогда не умел. Но предложение исходит от меня. На меня рассчитывать можно и нужно, а еще лучше – согласовывать действия. Да, я шел за Сталиным с 1926 года. Половину сознательной жизни! Но я шел за Сталиным, пока Сталин шел за Лениным. Я был молодой, я им обоим верил одинаково. Потом все изменилось. Партия наша изначально называлась социал-демократической, и для меня это было важно. При Ленине много чего было. И кровь лилась, и люди умирали с голоду. Но демократические принципы соблюдались строго. Были дискуссии, были разногласия, все решалось голосованием. Как решает большинство – так и действует партия. Мой долг как большевика, как коммуниста – восстановить демократию в партии. Не должно быть никакого одного Сталина, который все решает и которого все восхваляют. Должен быть коллектив, должна быть открытая и честная дискуссия и должно быть принятие воли большинства через процедуру голосования.

Хрущев помолчал.

– Но по вашей логике выходит, что если теперь в руководстве страны большинство за Сталина, то и мы с вами должны подчиниться.

– Верно подметил. Но большинство в ЦК не означает большинства в партии. Если партия выбрала тебя, так и веди ее. Будь лидером.

– А вы? – спросил Хрущев.

– А я лидером никогда не хотел быть. Нет у меня таких амбиций. Мое мнение, что лидером сейчас должен быть русский. Ты, Никита, можешь быть лидером. А Маленков, например, не может.

– Или я, или Молотов, – сказал Хрущев.

– Повторяю, против Хозяина Молотов не пойдет.

– А давай у него самого спросим? – предложил Хрущев.

Спустя день они переговорили с Молотовым. Беседа состоялась во дворе дома на Ленинских горах.

– Предупреждаю, – сказал Молотов сразу, – я в заговорах не участвую.

Хрущев засмеялся.

– Вячеслав Михайлович, какой заговор? Это называется «провентилировать вопрос».

– Провентилировать вопрос? – резко спросил Молотов. – Знаю я ваш вопрос. Все уже давно про вас понятно. Против Верховного решили пойти.

Хрущев перестал улыбаться.

– Против перегибов и ошибок.

– Вячеслав, – сказал Микоян. – Тут не важно, «против кого» или «против чего». Тут важно, «за что». В данном случае мы – за будущее страны. Верховного нет. Ситуация изменилась. Жизнь меняется, Вячеслав, давай и мы тоже будем меняться.

– Что вы предлагаете? – спросил Молотов.

Хрущев понизил голос.

– Вам – пост предсовмина взамен Маленкова. Это будет правильно. Вас во всем мире знают. Я останусь первым секретарем ЦК. Маленкова, Лазаря, Ворошилова убираем, вместо них возьмем перспективную молодежь. Есть Брежнев, Подгорный – нормальные хлопцы. Они сделают, как мы скажем.

Молотов молчал. Хрущев и Микоян переглянулись. Вдруг Хрущев весело подмигнул Микояну, это выглядело страшно. В ответ Микоян не смог улыбнуться. Молотов вытянул вперед левую руку и ударил второй, правой, по сгибу локтя.

– Вот вам, – глухо произнес он. – Если погоните на Сталина, история вас проклянет. И я первый прокляну. Вы все вместе не стоите и ногтя Сталина!

– Вячеслав, – сказал Микоян. – Сталин умер. Ты лижешь задницу мертвеца. Если мы не признаем ошибок, тогда история действительно нас проклянет!

Молотов выпятил подбородок.

– Чтобы вы, дураки, знали. Критика Сталина приведет к развалу мировой социалистической системы. От нас отвернется половина коммунистических партий. У нас будут проблемы и в Европе, и в Китае! Прежде всего в Польше и Венгрии![336] Наш мировой престиж рухнет! Я, как и ты, Анастас, положил жизнь на укрепление авторитета Советского Союза, а вы все испортите одним махом.

После ухода Молотова Хрущев и Микоян отправились домой к Хрущеву и разговаривали до самого утра. Они решили создать комиссию для расследования деятельности Сталина и составить ее из людей, не относящихся к высшему эшелону власти в СССР. Эту комиссию возглавил Петр Поспелов – академик, секретарь ЦК КПСС.

Молотова, непримиримо вставшего на охрану мертвого вождя, они оба понимали. Он слишком много лет провел рядом со Сталиным и был причастен ко многим кровавым делам времен Большого террора.

ДОСЬЕ

«– Говорят, идею развенчать Сталина подал Хрущеву Микоян.

– Я не исключаю этого, – согласился Молотов. – Хрущевцы могут этим гордиться».

Чуев Ф. И. 140 бесед с Молотовым. Второй после Сталина. —

М.: Родина, 2019.

5

31 января 1955 года на сессии Верховного Совета Георгий Маленков был смещен с поста председателя Совета министров. Однако он остался членом президиума ЦК[337]. С докладом «О Маленкове» выступил Хрущев. Маленкову припомнили слишком близкие контакты с Берией, возложив на него ответственность за «ленинградское дело», обвинили в политической бесхребетности и ошибках в руководстве сельским хозяйством[338]. Добившись смещения Маленкова с поста председателя Совета министров, Никита Хрущев нацелился на устранение ветеранов, старой «сталинской гвардии»: Молотова, Кагановича и Ворошилова.

Г. М. Маленков

Можно предположить, что Хрущев, планируя смещение Маленкова и собирая аргументы для атаки на него, использовал и материалы,