Плохой парень - Юлианна Орлова

—Я тебя люблю. И ничего не боюсь. Наши, если и существующие еще компроматы, никто не увидит. А с тобой будет отдельный разговор.

Она молча кивает и рассматривает меня грустным взглядом. И чего грустить? Все хорошо.

Все хорошо, но в следующую встречу я оторву Сырникову все, что будет болтаться на тот момент. Начну с языка.

ГЛАВА 65

ЮРА ШОЛОХОВ

В кабинет вхожу еще сильнее заведенный, потому что мысленно я уже Сырникова убил и раскатал по асфальту укладчиком. Этот штопанный гандон выходит из кабинета Рахманинова с еблом победителя.

Стражев его в сторону уводит, чтобы прошел я. Правильно, иначе не рассчитаю силы и с разбегу в шею зубами вопьюсь. Мразота.

Вибрирую от желания размозжить ему череп. В голове пульсация не отпускает, в моменте кажется, что близок к разрыву аорты.

Рахманинов в бешенстве. На меня не смотрит, желваками играет и представляет собой буйвола, готового к нападению.

—Шолохов, ты не представляешь, каких усилий мне стоит не прописать тебе за то, что ты сделал. И каких проблем накликал на свою голову, — цедит злобно, вперяясь в меня жестким взглядом. Он умеет смотреть матом, и умеет крыть так, что чувствуешь физическую боль.

В принципе он и бьет неслабо.

—Я выйду из этого кабинета и изобью его до состояния, пока он не начнет выплевывать собственные зубы и органы. Меня ничего не остановит. При всем уважении.

В одну точку смотрю и мысленно отсчитываю до ста. У меня перед глазами заплаканное лицо Вали и ее перепуганный взгляд.

—Что ты несешь, сморчок?! Ты думаешь, что я вечно буду тебя покрывать?! Ты словил звезду, а мне расхлебывать теперь? То, что у меня к тебе было особенное отношение, не значит, что ты имеешь право избивать вышестоящего по званию, своего прямого начальника другими словами! Ты человек военный! Такие действия равно трибунал! Это исключение, ты понимаешь это? И ни я, ни кто бы то ни было еще не сможет это исправить!

—То есть, вы не в курсе всей ситуации? — поднимаю на него отсутствующий взгляд. Я ведь не здесь сейчас. Я где-то там, в коридоре, а может еще где, где там Сырников корчится в победных конвульсиях.

Что ж ты, фраер, сдал назад?

—Какой, мать твою, ситуации? — взрывается Рахманинов, а я ляпаю легко, как на духу:

—Я люблю вашу дочь, у нас отношения. И за свою женщину я буду не просто пиздить, я буду убивать. Как и за вас, потому что вы мне почти тесть, и я вас уважаю. Собственно, давайте полюбовно исключим меня задним числом, чтобы у вас не было проблем, а сегодня я отпизжу его до потери сознания. И закроем вопрос.

Рахманинов моментально меняется в лице.

—Я знал, что у вас отношения. Это было и так понятно, только причем тут это к Сырникову? Говори как есть, не надо сейчас загадки мне кидать в лицо.

В смысле знал? Смеюсь…а затем хмурюсь. И что даже виду не подал?!

—То есть?

—Юра, я похож на зеленого мальца? Нет, мне уже дай боже лет, и я в состоянии отличить людей, у которых отношения, от тех, у которых просто дружба или работа. Повторюсь, я не влезаю, если меня все устраивает. Ты меня как зять устраиваешь. Я решил подождать, чтобы понять, когда конкретно вы мне об этом скажете. Нам. Если быть точнее, потому что о ваших отношениях в курсе все, включая твоих родителей. Мы на выходных уже ставки делаем, когда вы спалитесь. Пока что ближе ко всем оказался я, потому что я поставил на то, что это случится в ближайший месяц. Пойду изымать коньяк двадцатилетней выдержки у твоего папки. За сим и спасибо! — впервые за весь разговор ухмыляется и изображает на лице подобие улыбки.

Я в ответ только ржу, это уже нервное, наверное.

—Прикольно. Что ж, тогда продолжу. Сырников штопанный гандон. Он узнал, что у нас с Валей отношения и манипулировал тем, что разошлет компромат всем. И пройдется по вам, по вышестоящим. Мальчик обиделся на что-то, вероятно, на место Вали жену хочет сунуть. В общем, я услышал это, дал ему по роже. И готов ответить за свой поступок, но только, когда этот поносный педрила получит за свое поведение в сто крат, — рычу недовольно, вспоминая все, что случилось.

Рахманинов хмурится все больше и больше, и в этот момент заходит Валя, целенаправленно вышагивая к отцу с телефоном в руке. Она включает запись, и выходит слишком громко для моей нервной системы. Очень громко.

Я ведь слышал частично, не все…а теперь все. Вот сука!!!

Глаза у Льва Романыча наливаются кровью, как и у меня. Он вылетает из кабинета и цепляется в шею Сырникова, после чего наносит ему ослепительно четкий удар в нос. Теперь уж точно там перелом. Я бы похлопал, но как-то не к лицу победоносно лыбиться, если враг повержен не тобой.

—А теперь достал все записи и молись, чтобы я тебя не убил, — шипит ему в ухо так, что слышно мне. Курсантов разгоняет Стражев, коридор почти пустой, но это все равно скандал.

Оборачивается к нам и непонимающе пялится. Он-то думал, что теперь точно всех разнял. А теперь еще и вышестоящий приложился.

Оказывается, чувак нормальный, очень даже. Просек все фишки сразу.

Сквозь стоны и всхлипы сырника различимы угрозы.

—Конечно, посадишь. Естественно, только сначала я тебе поясню политику партии, а ты подумаешь, надо ли тебе кого-то сажать. Заодно и поясню, как нельзя себя вести с девочками, а то вырос бугай, а норм поведения не знаешь. И еще раз: угрожать ты мне можешь сколько угодно, я клал на это с высокой колокольни, но мою дочь трогать не смей. А теперь пошли к главному, обсудим, кого и где ты собрался натянуть. Еще и в какой позе. Мне вот очень интересно стало, — за барки тянет его в кабинет к главному, отмахиваясь от Стражева, который пытается помочь.

—Уладить вопросы с полицией надо, займись этим. Я не хочу, чтобы были упоминания о случившемся. Всех, кто видел, на ковер. Проверить телефоны. Исключить вариант, где хоть что-то может выйти за пределы академии, — раздает указания и гордо шагает вперед, а Сырников спотыкается в полускрюченном положении плетется за ним, постанывая от боли. Веселье начинается?

Валя дрожит и подходит ко мне, обнимая со спины.

—Почему не сказала всего? Сразу?