Крах галицийского гамбита - Анатолий Степанович Терещенко

52 миллиона человек на момент писания книги осталось приблизительно только 37 миллионов. И это еще не вечер. Как тяжело понимать эту ненормальность нормальной, не пораженной политиканством славянской православной душе.

Спасали «свое презренное земное имущество» те, у кого была недвижимость и счета, нажитые «непосильным трудом», спасали его в Европе, которая сама сегодня лежит разбитая параличом геополитики, навязанной покровителями из-за океана.

Сегодня спасение каждого из нас придет только в результате разворота наших двух братских, смело утверждаю, стран в сторону геоэкономики. Политической трескотней, двойными стандартами, обманом и войнами «наелось» не только население Украины и России, но и народы всего мира. Страшный жупел англосаксонской «демократии» на издыхании. Его рассечет и одолеет меч экономики, спасая людей от погибели лобовых столкновений.

Нынешний мировой конфликт, в конце концов, и это случится стремительно, обязательно обнажит стремление экономического и социального истолкования. Войнами мир не завоюешь, а вот мир способен одолеть войну и создать атмосферу созидания.

Словно в подтверждение гоголевской философии, один из самых известных чешских писателей XX века, прозаик и драматург, фантаст Карел Чапек в предисловии к пьесе «Белая болезнь» писал, что самый драматический аспект этого конфликта заключается в столкновении двух великих антагонистических идеалов: на одной стороне нравственный идеал общечеловеческой гуманности, демократической свободы, всеобщего мира и уважения к жизни и правам каждого человека; на другой стороне — динамический антигуманный идеал власти, абсолютного господства и национальной или иной экспансии, для которой насилие — желанное средство, а человек и его жизнь только орудие.

Николай Васильевич Гоголь был оптимистом. Его патриотические умозаключения поражают уверенностью, что Россия (читай — Белоруссия, Россия и Украина) — этот мощный трилистник способна разбудить «…дремавшие способности многих, и в то время, когда на одних концах России еще доплясывают польку и доигрывают преферанс, уже незримо образовываются на разных поприщах истинные мудрецы жизненного дела».

Он верил, что «…еще пройдет десяток лет, и вы увидите, что Европа придет к нам не за покупкой пеньки и сала, но за покупкой мудрости, которой не продают больше на европейских рынках. Я бы вам назвал многих таких, которые составят когда-нибудь красоту земли русской и принесут ей вековечное добро…»

Все верно, если бы не одно «но» — бунты, революции, войны, междоусобицы, разделы. Все эти события пришлось пережить трудолюбивым, мудрым, стойким народам Руси, которая укреплялась и развивалась по принципу катания шелкопрядами кокона или снежного кома из мокрого снега. Русь превращалась из разрозненных княжеств в монолитные губернии Российской империи.

Предостережением от зазнайства звучат слова Гоголя в адрес политиков — их можно адресовать тем не политикам, а политиканам, которые рушили и царскую Россию, и Советский Союз и сейчас считают себя гениями, творцами «блистающего будущего», которое все обещают и обещают.

«А ты горд: ты теперь, — писал он, — уже ничего не хочешь видеть; ты самоуверен: ты думаешь, что уже все знаешь; ты думаешь, что все обстоятельства России тебе открыты; ты думаешь, что уже никто и поучить тебя не может; ты стремишься изо всех сил быть похожим на тех государственных людей, которые скоро блеснули и скоро исчезли, которые имели в себе все для того, чтобы сделать множество добра, которые даже пламенели желанием сделать добро, даже работали, как муравьи, всю свою жизнь, и при всем том не осталось после них никакого следа, и самая память о них позабыта; как исчезнувший круг на воде, исчезнула жизнь их посредине России.

И до сих пор еще, к нашему стыду, указывают нам европейцы на своих великих людей, умней которых бывают у нас иногда и невеликие люди; но те хоть какое-нибудь оставили после себя дело прочное, а мы производим кучи дел, и все, как пыль, сметаются они с земли вместе с нами».

Но странное дело, наши политики как России окаянных девяностых, так и Украины периода с огненной «революции достоинства» второго десятка нулевых вовсе не «пламенели желанием сделать добро». Первые чуть не высекли искру для пламени гражданской войны. Обошлись «малым» — открыли огонь из танковых орудий по собственному парламенту. Вторым удалось не только высечь искру, а опалить центр Киева черной гарью от дымов горящих автомобильных покрышек и всплесками огня «коктейлей Молотова».

И в первом, и во втором случае Европа и США рукоплескали дурням, «не осененным христианской мудростью», убивающим своих соотечественников, которые думали несколько иначе, а порой ближе к истине, а не к «своей правде».

И все эти смерти невиновных, вся эта огненная поножовщина явились результатом деятельности тех политических дикарей, о которых «память будет позабыта».

«Не забывайте нигде, что вы на время!.. Подавайте братски руку всякому освобождаться от его собственных пороков и недостатков!.. Смотрите на то — любите ли вы других, а не на то — любят ли вас другие!» — призывал в том числе и политиков великий Гоголь.

Сегодня на Украине дошло до того, что украинца Гоголя переводят с русского на украинскую мову, вырывая из контекста смысловые фразы, чтобы не было в адрес великороссов со стороны великого писателя никаких положительных оценок.

Разве это не дикость? — Это средневековье!

* * *

Иван Франко вошел в историю украинской и мировой литературы как гениальный писатель и выдающийся деятель освободительного движения. Он был не только писателем, но и большим ученым, и публицистом. Он первым среди украинских писателей начал зарабатываь себе на жизнь литературным трудом.

Он был честен и откровенен в своих оценках. О характере своих земляков — галицийских украинцев, Иван Франко так писал в предисловии своей работы «Дещо про себе самого» («Кое-что о себе самом». — рус. — Авт.) в 1897 году:

«Не люблю украинцев…

Так мало между ними нашел характеров, а так много мелочности, тесной заскорузлости, двуличия и гордыни, что действительно не знаю, за что их должен любить… Может, должен любить Украину как расу, ту расу отяжелевшую, разнузданную, сентиментальную, лишенную закалки и силы воли, так мало способную к политической жизни на собственном мусорнике, такую плодовитую на оборотней самого разнородного сорта…»

Хотя в сегодняшней Украине, скроенной по воровским рецептам Запада в результате политического лицемерия и невинно пролитой крови, кроют москалей и поднимают в воспоминаниях все то, что кто-то плохо говорил о россиянах.

Припомнили они и слова, сказанные когда-то двадцатилетним Иваном Франко:

Не пора, не пора, не пора

Москалевi й ляховi

служить!

Складывается такое впечатление, что скачущие на майдане галичане так и не осилили 50-томное собрание сочинений своего кумира, изданное еще в ненавистном и ненавидимом ими Советском