Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - Гровер Ферр

СТАЛИНА. Развивая дальше эту мысль, БУХАРИН подчеркнул, что при отсутствии СТАЛИНА никто не сможет сплотить партию, а это даст возможность нам захватить руководство в свои руки (Лубянка 1937–1938 29).

Это единственный отрывок, который потом опроверг Астров, что он слышал, как Бухарин четко и ясно произнес слово «убить».

Блок

Как мы видели, в 1932 г. Троцкий и Седов писали о блоке между троцкистами, зиновьевцами и группой Стэн-Ломинадзе, и что в январе 1937 г. Радек тоже говорил о блоке, сформированном в 1932 г. между троцкистами и зиновьевцами. Астров показал, что Бухарин объявил своей подпольной фракции, тоже в 1932 г., о необходимости сформировать блок с троцкистами.

Осенью 1924 года БУХАРИН в присутствии СЛЕПКОВА говорил мне, что с ТРОЦКИМ надо во что бы то ни стало «ужиться», чтобы впоследствии сблокироваться с ним против сталинского руководства и изменить ленинскую линию партии в его, БУХАРИНА, направлении.

Такую ссылку, в частности, сделал СЛЕПКОВ в своей речи на нелегальной конференции бухаринцев в конце августа 1932 года, обосновывая необходимость блока правых с троцкистами.

Весной 1932 года СЛЕПКОВ у себя на квартире прямо говорил мне о необходимости убийства СТАЛИНА («или мы, или СТАЛИН, кому-нибудь из нас не жить») и сообщил мне о переходе центра правых к тактике террора. Параллельно происходит практическое оформление прежней нашей идеи о блоке с другими контрреволюционными и белогвардейскими организациями. В начале 1932 года СЛЕПКОВ у него на квартире на совещании актива организации обосновывал необходимость заключения блока с троцкистами. Он говорил, что «троцкисты приняли хозяйственную платформу правых, а правые – внутрипартийную платформу троцкистов. Тактика террора объединяет нас. Разногласия между нами и троцкистами несущественны».

СЛЕПКОВ сообщил совещанию, что его точка зрения на необходимость заключения блока с троцкистами согласована с БУХАРИНЫМ, т. е. с центром правых, и совещание приняло эту точку зрения. Через несколько дней БУХАРИН на квартире у СЛЕПКОВА в присутствии МАРЕЦКОГО подтвердил необходимость такого блока…

На первом же заседании конференции СЛЕПКОВ информировал присутствующих о том, что к нему на днях приходил СТЭН и от имени группы «леваков» предложил нам заключить с ними блок.

Астров описывал, как бухаринская группа обсуждала необходимость блоков с «левацкой» группой Стэн-Ломинадзе, с эсерами и меньшевиками. Как мы видели, Седов уведомил Троцкого о формировании блока между троцкистами, зиновьевцами и группой Стэн-Ломинадзе.

Не может быть, чтобы Седов и Троцкий лгали в письмах друг другу. Что касается Астрова, он мог написать вообще что угодно в 1993 г., когда вышла его последняя опубликованная статья. Если бы он заявил, что его пытали, избивали, ему угрожали, никто не смог бы и не захотел бы опровергнуть его. В самом деле, такие показания приветствовались бы теми, кто уже является приверженцем утверждения, что все показания обвиняемых ложные. Но Астров отказался делать что-либо в этом духе.

Два письма Бухарина

Напомним, что в письме от 15 апреля 1937 г. Сталину Бухарин ссылался на два письма, предъявленных Ежовым:

В заключительном слове Н. И. Ежова на пленуме в качестве доказательства того, что я и в 34 г. якобы поддерживал связи со своими мною осужденными «друзьями», фигурировали два моих письма:

1) к Е. Ярославскому о Владимире Слепкове и 2) к Медведю о Котолынове.

На Пленуме 26 февраля 1937 г. Ежов описал письмо о Владимире Слепкове следующим образом:

Дальше – второй аргумент: я, говорит, видите ли, давным-давно отмежевался от всех людей, обозвал их контрреволюционерами, их не защищал, и поэтому они, естественно, злы на меня и наговаривают. Вот я некоторые документы приведу Бухарину, как он отмежевался. Он действительно от Слепкова отмежевался, т. е., вернее, от всех братьев Слепковых отмежевался, отмежевался давненько, после их ареста, и в частности, отмежевался от этого Слепкова, когда он был исключен из партии и арестован. Это речь идет о Владимире Слепкове. И тем не менее через некоторое время, тайно позвонив Емельяну Ярославскому, предварительно спросив его, он посылает письмо. Я об этом говорю потому, что он был арестован, исключен из партии, а ты после этого пишешь Емельяну. (Бухарин: Верно, но он никакого отношения не имел к этой группе.) Да неправда, ведь ты-то знаешь, что он имел прямое отношение.

(Бухарин: Да нет же, нет.) Подожди, послушай документы, имей терпение. Он [Бухарин] пишет письмо о Слепкове, самом младшем из братьев: «Могу лишь сказать, что я хорошо знаю, что Владимир Слепков ни в каких передрягах, фракционной деятельности ни на каком этапе не участвовал. Может быть, у него и были когда-либо сомнения, но он держался от Александра политически в стороне». И он просит его восстановить в партии. (Сталин: Кому это пишет Бухарин?) Он это пишет Ярославскому. На деле же он прекрасно знает, что Владимир Слепков, как и Василий, участвовал на том знаменитом совещании в Покровском-Стрешневе, где было человек 17 народу, где Кузьмин впервые сказал, что ежели все дело в Сталине, то давайте его уберем. Все они об этом говорят и говорят открыто так же, как и Василий и Владимир Слепковы, которые себя причисляют к этой организации с момента ее существования, т. е. с момента, когда их вовлекли братья. Этот Владимир Слепков почти на всех совещаниях участвовал. (Бухарин: Он же в Ленинграде жил.) Да, в Ленинграде жил, совершенно верно. Этот самый Слепков в 1933 г. арестовывается, и затем его освобождают, исключают из партии, а в 1934 г. Николай Иванович Бухарин ходатайствует за этого человека и потом говорит, что «они на меня наговаривают потому, что я от них отмежевался». Так что его двурушническое поведение сказывается даже в этих мелочах[44].

В своем письме от 15 апреля 1937 г. Сталину из тюрьмы Бухарин попытался объяснить это обвинение следующим образом:

2) Письмо о Влад. Слепкове. (Влад. Слепкова не нужно смешивать с Василием Слепковым). Я получил по почте сумасшедшее письмо Влад. Слепкова (он был в психиатрической больнице). Я никогда не видел и не знал, что этот «Володя» был бы причастен к группе Слепкова. И я написал тогда письмо в ЦКК, Е. Ярославскому. Не Слепкову, а члену партройки ЦКК. И это – грех? И это моя «связь» с мною осужденными слепковцами?..[45]

В своем заявлении в январе 1937 г. Валентин Астров, в частности, дал показания на Владимира Слепкова, а также его братьев.

В 1928–1930 году были созданы и вели подпольную работу наши филиалы в следующем составе:

1. Самара – СЛЕПКОВ, ЛЕВИНА, АРЕФЬЕВ, АРЕФЬЕВА, КРОТОВ, ВОРОБЬЕВА, Галина ШАЛАХОВА, ЖИРОВ.

2. Саратов – ПЕТРОВСКИЙ, ЗАЙЦЕВ, СЛЕПКОВ, ШАЛАХОВА, ЗАЙЦЕВА, ЛЕВИНА, АЛЕКСАНДРОВ, ЛАПКИН, ИВАНОВ и др.

3. Казань – Вас. СЛЕПКОВ (остальных членов группы я не помню).