Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров

тем более раненые, столько-то трехсотых, двухсотых. Для меня это было неприемлемо. Соответственно, я хотел что-то и в командира роты вложить, хотя сожалею, он тоже получил ранение. Так вот я с собой его таскал и хотел в него вложить артиллерийское искусство и преданность подразделению. Но не стремился показать себя на видеокамеру, не стояла такая задача.

– Как Струна, с красным рюкзаком не бегали… – вспомнил одного командира морпехов.

Тот носил красный рюкзак, и на нем делал передачи журналист Филатов.

Ершов:

– Хотя Филатов и к нам приходил. Я ему: «Я – артиллерист, понимаешь. Сколько урона приносит врагу пехотинец и сколько я?» Местное население кто-то за, кто-то против и не знает, кто какие командиры. «Информация порождается быстро. Зачем? Ты меня сейчас высветишь, зачем. Как бы я ни закрывал лицо, я передвигаюсь, хожу покушать… нет-нет». И не было задачи себя преподнести. Тогда не было этой задачи. Мы же понимали, что мы выполняем общее дело. Это потом оказалось, что все немножко наоборот. Первое время для меня именно нахождение в госпитале, когда вся информация оказалась в открытом доступе и все стали выкладывать, а тогда это было запрещено, и ты сам в целях сбережения себя избегал журналистов… Да, тогда это было и неприемлемо…

– Пиариться…

Ершов:

– А теперь смотришь, и становится немножко обидно за проделанную работу. То есть ты где-то остаешься…

– Есть такое слово: благодарность.

– Да. Вот ты был такой и сделал. Ну и все. А теперь преподносят…

По выпускам СМИ видели, за какие подвиги и какие получали награды, а говоривший со мной морпех совершил таких десятки и до сих пор заслуженной награды не удостоился. И все было бы ничего, если бы кого-то не возносили за более мелкие геройства, а геройский человек это видел, слышал, и что-то не соглашалось в нем.

13. Мариупольский дом Павлова

– А что такое в Мариуполе дом Павлова?

Ершов:

– Была задача разведроте и взводам морской пехоты вытянуться и проверить, цел ли мост через Кальмиус. Там их два: новый и старый. И они прошли с востока до «Азовстали», до моста. Получается, противник не ожидал, как они смогут пройти через весь город километра четыре и зайти в очаг, из которого выйти невозможно. Они просто что, когда по ним началось огневое воздействие, а перед ними было здание, залетели в него. Два разведвзвода и два взвода морской пехоты, еще спецназ. Когда они выдвигались, огневого соприкосновения не было. То есть они спокойно прошли. Противник не ожидал или просто запустил…

– Всушники, видимо, не ожидали.

– Настолько это дерзко! А потом попали перед мостом под обстрел, заскочили в ближайший пятиэтажный дом, и их в этом доме зажали.

– Пишут, к ним прямо танк подъезжал и стволом заезжал к ним в окно и стрелял…

– В окно там никто не заезжал, просто с завода стреляли. Стены обрушились, бойцы спустились в подвал. А откуда получились раненые? Они пытались выйти, разведать участки местности, чтобы свершить марш, получали ранение. Потому что технику сразу у них аннулировали. Противник же не дурак. Технику надо сразу уничтожать.

– Они остались с автоматами, пулеметами…

– Да. А мое огневое подразделение делало то, что могло, – ответил майор.

– Связь вы поддерживали с ними?

– Поддерживали через спецназ. У них была специальная радиостанция, и мы могли с ними связываться. Они нам обговаривали ситуацию, с какой стороны выходит противник, и я же видел карту и филигранно «нонами» наносил огневой налет так, чтобы не задеть своих. Они же в этом доме находятся. Я же мог сам их завалить. И не подпуская противника к дому, грубо говоря… Потом один из спецназа вышел на нас и вообще запросил огонь на себя. «Давай, – говорит, – по нам. Мы уже все…» Я: «Не буду вести огонь по вам, я буду стараться максимально не подпускать. У меня шесть орудий, и я каждому орудию назначил отрезок вокруг дома». И не давал им подойти. Конечно, те могли из танка, из РПГ выстрелить. Но все равно я создал эллипс огня вокруг дома, в который не зайдешь…

– Стену огня вокруг дома…

Ершов:

– Грубо говоря, так.

– А хохлы могли и ночью подойти…

Ершов:

– Ночью точно так же. Либо мы кидали световые мины, освещение делали. Мы кидали свет, а наши нам передавали, есть ли противник. Плюс у них были тепловизоры. Плюс ночные прицелы. Плюс противник не понимал, сколько наших находится в доме. Опасались…

– Менжевались…

– Они могли задавить, но они не знали, рота, батальон туда зашел. Сколько… Плюс артиллерия. Они понимали: мы же знаем, кто там находится. И создаем стену огня.

– Может, там какая хитрая операция задумана… А сунешь нос, а тебе по башке…

– Конечно.

– Трое суток держатся…

Ершов:

– Держатся. И мы мечемся: как, как их вытащить. И вот. Когда посылали в разведку, то просто назначали офицеров и кто с ними. А теперь? Мы были поддержкой донецких полков, а у них танки. Так вот на выручку окруженным сформировали группу: два танка, БТР, «Урал» и «Тайфун». Они пошли на прорыв. Я их поддерживал огнем. Когда им на пути выскочил пикап и направил миномет на колонну, снял координаты и поразил пикап. Штурмовой группе удалось подойти к осажденному дому, загрузить всех и живых, и раненых, и убитых, и колонна направилась назад. И когда двигались по Азовстальской, «Урал» с БТРом и танками проскочили, а «Тайфун» подбили. Он встал и не мог везти раненых.

– Вот ситуация!

– Надо принимать решение, потому что там стоит «Тайфун» с людьми, его обстреливают, вот-вот сожгут. Все понимали, что тот, кто туда пойдет выручать, может не вернуться. Из офицеров вызвалось только двое, – Виктор на секунду замолчал, потом: – Есть такое понятие, можно быть котенком, а в определенной ситуации стать львом, – и продолжил. – Мы выставили танк, чтобы он обстреливал верхние этажи домов. БТРы – средние этажи. Взяли танк, впрыгнули в БТР, еще пехотинцев взяли и поехали. Потом бежали и вели стрелковый огонь по окнам, откуда могли по нам стрелять. Передвигаясь, ведя огонь, выдвинулись к «Тайфуну». Завести его было невозможно, был поврежден двигатель. Колеса у него еще пробиты. Посмотрели, не можем мы ничего с «Тайфуном» сделать.

Я слушал, боясь пошевелиться и прервать разговор.

Ершов:

– Там не сюсюкались, видим, людей надо перегрузить, но они бы нам не открыли «Тайфун». Потому что что ты, скажешь свой позывной? А он знает твой позывной? То есть и не пытались так делать. Просто спонтанно пришло решение: зацепляем «Тайфун» за БТР, а танк в этот момент прикрывает, когда мы БТРом оттягиваем. В танк, кстати,